Читаем Вместилище духа. История трепанации в разных культурах полностью

В железном веке Германии 17 трепанаций найдены у 16 человек. В 24 % отверстия локализованы на лобной кости, в 35 % – на теменных, в 24 % – на затылочной, в 18 % – наблюдается поверхностное воздействие.

Своеобразный «трепанационный центр» существовал на территории нынешней Австрии. Неподалеку от Зальцбурга была раскопана могила «женщины-хирурга». Богатый погребальный инвентарь, в том числе включавший медицинские инструменты, по мнению ученых, говорит о высоком социальном статусе покойной.

Это погребение сопровождалось могилами трех человек, трепанированных при жизни. Первая примечательная находка в районе Дуррнберга была сделана в 1981 г. при раскопках небольшого кельтского могильника под названием Путценкопф. Могила принадлежала мужчине, жившему в первой половине IV в. до н. э. (период Ла Тен А). На его черепе оказалось 6 высверленных отверстий, сливающихся друг с другом! В 1999 году раскопан скелет его современника – мужчины с одним выскобленным отверстием в задней части черепа. Анатомический порядок этого скелета был нарушен – кости собраны в груду, которую венчал трепанированный череп. В 2000 году в этом же месте археологи вскрыли детскую могилу, где среди погребального инвентаря имелся амулет из костей черепа.

На лобной кости справа у 30-летнего кельта из Катцельсдорфа, скончавшегося в первой половине II в. до н. э., наблюдается дефект в форме трилистника, образованный путем сверления трех смыкающихся отверстий (Рис. 34). Диаметр «лепестков» трилистника составляет около 17 мм. Два отверстия просверлены насквозь, третье осталось незавершенным. По-видимому, пациент скончался во время операции. Число три – положительная эмблема в общечеловеческой символике и мифологии. В разных проявлениях оно имело солярное или фаллическое значение. У кельтов были распространены трехголовые резные изображения богов. У ирландцев клевер – национальная эмблема. Трилистник – это символ «тройной друидической ограды», отражающий три ступени инициации. Многие исследователи отмечают, что кельтам было свойственно тройственное видение мира. Утроение было не только знаком приумножения, но и тотальности, содержавшей начало, развитие и конец каждой вещи.

Рис. 34. Трепанированный череп кельта из Катцельсдорфа.

География кельтских трепанаций раннего железного века расширяется благодаря новым исследованиям. Швейцарские ученые Франсуа Мариетоз и Филипп Курди исследовали гробницы позднего латенского периода, воздвигнутые племенем седуни в долине верхней Роны. Практика трепанаций ранее была не известна среди галлов к северу от Альп.

Но в некрополях Су-ле-Секс на территории городка Сион и в соседней деревне Брамуа ими были обнаружены скелеты пяти человек, подвергнутых трепанации (9 % от общего числа местной группы галлов). В их числе были двое мужчин, погребенных в доспехах, с мечом, копьем и щитом. Специалисты датируют такие мечи концом II – началом I в. до н. э. Одежду одной из трепанированных женщин скрепляли две бронзовые фибулы, бывшие в моде между 100 и 70–60 гг. до н. э. Еще одно погребение хуже сохранилось, но тоже принадлежало женщине. В могиле жителя Брамуа были найдены две железные фибулы и бронзовый браслет (это позволяет датировать погребения концом II в. до н. э.).

Первый трепанированный воин скончался в преклонном для той эпохи возрасте 50–70 лет, страдая от кариеса, пародонтита и обширного абсцесса на верхней челюсти. Область трепанации, выполненной за несколько дней или недель до смерти, затронула левую теменную кость (50 × 30 мм внешняя зона дефекта, 24 × 13 мм внутренние размеры отверстия).

Другой мужчина тоже был немолод – 40–50 лет. Не позднее чем за шесть месяцев до смерти ему была сделана трепанация, тоже на левой теменной кости (входное отверстие 38 × 21 мм и внутреннее 9 × 7 мм). Края дефекта полностью зажили. И вновь – этот кельт страдал стоматологическими проблемами, у него был не только кариес, но и гнойное воспаление, одонтогенный остеомиелит на верхней челюсти.

Сложно строить предположения, что конкретно послужило поводом для рискованной процедуры вскрытия черепа у альпийских галлов, но у всех других трепанированных членов этого племени по сравнению с соплеменниками тоже были мучительные проблемы с зубами! Что касается операций – 80 % из них прошли очень успешно, но вряд ли помогли умерить зубную боль и воспаление ротовой полости.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология