Вместилище духа. История трепанации в разных культурах

В верхнем палеолите неповрежденными были захоронены от 52 до 68 индивидуумов (только 9,9–12,9 %) из 25–33 верхнепалеолитических памятников Европы. Четко локализуются географические очаги таких захоронений: Богемия, Моравия, Франция, Италия и европейская Россия. Причем если во Франции и Италии в основном находят выставленные или погребенные останки людей в пещерах, то в Богемии, Моравии и России целые костяки обнаруживают в культурных слоях равнинных стоянок. В таких погребениях обязательно присутствует заупокойный инвентарь. Совершенно очевидна особая значимость «настоящих» захоронений.

В них часто встречаются скелеты взрослых мужчин, социальный статус которых был высок (например, Барма Гранде 5, 6, Оберкассель, Павилэнд и особенно Сунгирь 1). Погребения детей и подростков были объектом особого внимания палеолитического населения. Подобные захоронения часто являются коллективными. Заслуживает упоминания верхнепалеолитическое тройное погребение в Дольни Вестонице, где покоились останки юношей-погодков 17 и 18 лет и девушки 20 лет. По мнению антропологов, они могли быть братьями и сестрой. (На этот счет, у некоторых специалистов сегодня есть сомнения: все погребенные могли быть мужского пола).

В богатейшем погребении верхнего палеолита на стоянке Сунгирь под Владимиром голова к голове были похоронены дети, скончавшиеся в возрасте примерно десяти и тринадцати лет. Открытия, сделанные экспедицией О. Н. Бадера еще в 60-е гг. XX века, поразили весь научный мир.

Антрополог А. П. Бужилова сопоставила средние демографические показатели эпохи верхнего палеолита с полом и возрастом людей из двойных и тройных захоронений Барма Гранде, Дольни Вестонице и Сунгиря. Так она пришла к выводу о возможном жертвенном характере сунгирского двойного погребения. Смертность в подростковом возрасте наименее характерна как для верхнего палеолита, так и для популяций других эпох.

Развивая эту мысль, отметим, что подростки, прошедшие обряд инициации, представляли особую ценность для социума. С учетом сложных религиозных представлений, отчетливо реконструируемых по предметам, найденным в сунгирских могилах, допустимо предположить, что ритуальная смерть этих детей[4] имела предназначение обеспечить выживание и процветание целого рода. Обряд инициации осуществлялся при наступлении половой зрелости, и этой зрелости почти достигли мальчики из Сунгиря. После инициации молодой человек становился полноправным членом общины. Во время обряда посвящаемый «умирал», а потом «воскресал» новым человеком. Поэтому важным в любой разновидности обряда инициации является состояние временной смерти, которая осознается как настоящая. Согласно В. Я. Проппу, проводы посвящаемого были проводами на смерть. Детей особым образом украшали, красили и одевали. Отсюда недалеко до смыслового сближения инициации и жертвоприношения.

Итак, мы не знаем, почему люди каменного века так часто расчленяли тела своих близких. Мы также не знаем, что они делали с их костями. Но совершенно очевидно, что эти действия были очень важны. Вспомним, главное занятие палеолитического человека – это охота. Поздний Homo erectus обладал большим опытом в разделке туш животных. Не только мясо и внутренности, но и кости представляли интерес для питекантропа. Можно, следовательно, допустить, что представления о человеческой жизни и смерти сформировались из наблюдений за жизнью и смертью животных. Обращаясь со своими покойниками как с охотничьей добычей, палеолитический гоминид совсем не обязательно прибегал к каннибализму. В эволюционной ретроспективе в какой-то момент произошло «смещение действия», и поведение, нацеленное на разрушение тел, стало воспроизводиться в новом социальном контексте – в рамках ритуала. Манипуляции с мертвыми телами перестали быть делом сугубо утилитарным и обрели новый общественно значимый смысл. С другой стороны, такая «непрактичная» деятельность сплачивала первобытных гоминид, умеряла агрессивность внутри группы. По мере «сакрализации» человеческих ритуалов совершенно очевидно возрастала их защитная, психотерапевтическая роль.

Возвращаясь к вопросу о людоедстве, заметим, что его приметы иногда возникают в палеолитических памятниках, проявляясь, главным образом, в расширении большого затылочного отверстия или расщеплении трубчатых костей (Атапуерка в Испании – нижний палеолит, Моула-Герка во Франции, Виндия и Крапина в Хорватии, Веймар-Эрингсдорф в Германии – средний палеолит, Младеч в Чехии, Чикловина в Румынии – верхний палеолит). Но это явление все же не имело такого широкого распространения и, по-видимому, тоже носило обрядовый характер. По словам английского ученого Найджела Бэрли, поедание умершего могло быть не менее ритуальным действием, чем его захоронение.