Владыка башни

День уже давно перевалил за полдень, когда они наконец наткнулись на огромное стойбище. Ледяной ветер нёс с восточного берега ручья дым многочисленных костров. Не доезжая двух сотен шагов, Ваэлин остановил своё войско, приказав обоим флангам развернуться, а гвардейцам перестроиться в боевой порядок. Достал притороченный к седлу полотняный свёрток и положил ладонь на узел. «Одно движение, и я его вытащу». Ваэлин знал, что сегодня лезвие будет сиять на солнце, а звук разрезаемого воздуха родит новую песнь крови, ту, которую он умеет петь, как никто другой. Аль-Сорна завернул его в тот самый день, когда встретился со Щитом Островов. Ему не понравилось ощущение, с каким он тогда его извлёк, а также как… удобно лёг он в его руку.

– Милорд! – воскликнул капитан Адаль, привлекая внимание Аль-Сорны.

К ним направлялась одинокая фигура. На краю стойбища толпились люди. Может быть, из-за скудного света и расстояния они все казались тощими, если не вконец истощёнными: бледные измождённые лица проступали из мехов, глаза в каком-то оцепенении глядели на врагов без всякого гнева или ненависти.

– Я не вижу у них оружия, – сказал Орвен.

– Наверняка хитрят, – ответил Адаль. – Ордынцы коварны, у них тысячи уловок.

Ваэлин смотрел на одинокого человека, идущего к ним. Тот был приземист, такой же худой, как остальные, но значительно старше них. Двигался медленно и целенаправленно, опираясь на то, что Аль-Сорна принял сперва за клюку, однако потом разглядел, что это – огромная бедренная кость какого-то зверя, вся испещрённая затейливой резьбой и странными письменами.

– Шаман! – выдохнул Адаль, снимая с плеча лук. – Милорд, я прошу права первой крови.

– Шаман? – переспросил Ваэлин.

– Именно они управляли боевыми животными, – объяснила Дарена. – Натренировали их и повели в бой. Нам так и не удалось узнать, как они это делали.

– По-моему, у него нет никаких животных, – заметил Аль-Сорна, наблюдая за приземистым человеком, остановившимся в двадцати ярдах от них.

– Тем хуже для него, – сказал Адаль, поднимая лук.

– Отставить, капитан! – рявкнул Аль-Сорна. Его голос разнёсся над покорным его воле войском.

– Милорд?.. – Адаль изумлённо уставился на Ваэлина, не опуская натянутого лука.

– Вы находитесь под моим командованием, – напомнил Ваэлин, не глядя на капитана. – Подчиняйтесь приказу, или я вас разжалую и прикажу наказать.

Аль-Сорна не сводил глаз с шамана, не обращая больше внимания на негодование Адаля: Дарена пыталась успокоить капитана. Шаман взял свой костяной посох обеими руками и протянул к Ваэлину, дрожа на «чёрном ветру».

Ваэлин почувствовал, как зазвучала песнь крови, приветствуя душу, обладающую даром. Дарена тоже напряглась в седле, её рука упала с плеча Адаля. Ваэлин наклонил голову.

– Похоже, госпожа, нас приглашают на переговоры, – сказал он, обращаясь к Дарене.

Её глаза расширились от ужаса, лицо побледнело, но она согласно кивнула. Вдвоём они выехали вперёд и спешились против пришельца. Вблизи его худоба производила жуткое впечатление: кости белели под тонкой кожей лица, которая казалась не более чем бумагой, в которую мясник заворачивает обрезки. Седеющие грязные клочковатые волосы с висящими на них талисманами падали на плечи. Ваэлин понял, что старик дрожит не от страха, а от голода. «Они пришли не воевать, а умирать».

– У тебя есть имя? – спросил он шамана.

Тот молча воткнул свой посох в землю, оперся о него обеими руками и по-совиному пристально посмотрел в глаза Ваэлину. Этот неподвижный взгляд словно притягивал к себе. В душе шевельнулось беспокойство. «Может, действительно, хитрость, как полагает Адаль?» Однако песнь крови продолжала звучать дружелюбно, и он доверился ей. Она походила на воспоминание, на давно забытое виденье, пришедшее из иных времён, и оно явно было чужим.

Одетые в меха люди и животные. Медведи, огромные белые бестии, бредущие сквозь пургу. Много раненых, много детей. Из снежной круговерти возникают одетые в чёрное всадники, кромсающие плоть мечи, колющие копья… Кровь на снегу… реки крови… Всадники разворачиваются, перестраиваются и вновь атакуют, смеясь и убивая. Все новые и новые их шеренги появляются из-под белой завесы, тогда как людей, одетых в меха, становится все меньше. Тогда человек поднимает огромный костяной посох, и медведи кидаются на всадников, рвут, раздирают тела, убивают… Но тех слишком много… И становится всё больше…

Виденье исчезло. Лицо шамана по-прежнему неподвижно белело над вершиной костяного посоха.

– Вы это видели? – Ваэлин взглянул на Дарену и заметил ужас в её глазах.

Она кивнула, пряча дрожащие руки в рукава, и отступила на шаг. Он знал, что ей хочется убежать: этот измождённый, безоружный старик с посохом пугал её. Но она не двинулась с места, прерывисто дыша и не отводя глаз.

Ваэлин вновь повернулся к шаману.

– Вы бежите от чёрных всадников?