Владукас

Наконец, во время зимних каникул, произошла долгожданная встреча. К Каваляускасам пришел партизан дядя Коля и попросился переночевать. Раны его уже зажили, и он чувствовал себя прекрасно. Я, конечно, догадывался, что он пришел не просто так, а с каким-нибудь заданием от партизан, поэтому старался не отходить от него ни на шаг. Опять мы оказались с ним в школе вдвоем. Затопили печь и разговорились. От него я узнал, что в Шяуляйском уезде, кроме русских партизан, действует еще один боевой литовский отряд «Кестусис». Он был неуловимым, так как действовал в знакомой местности и, когда грозила ему опасность, растворялся среди своего населения. Труднее приходилось русским партизанам, которые не знали здешних мест, людей и языка. Поэтому они приняли решение влиться в отряд «Кестусис». Посредником в переговорах между командованием обоих отрядов должна стать подпольная организация Шяуляя, которая через своих агентов держала с ними постоянную связь. Такими связными были и мы с мамой. Теперь нам предстояло выполнить очень ответственное задание — помочь объединиться двум партизанским отрядам.

— Вова, — неожиданно обратился ко мне дядя Коля и кивком головы показал на портрет Гитлера, висевший в простенке: — Посмотри-ка сюда! Фюреру кто-то физиономию подпортил. Раньше этих полос я на ней не замечал. Видимо, кто-то разорвал портрет, а затем склеил.

Я засиял, как медный самовар.

— Это точно, так оно и было!

— Да ну?! Чья же это работа?

— Моя, дядь Коль.

И я рассказал ему историю с портретом Гитлера, происшедшую на днях. Летчик долго смеялся, слушая мой рассказ, и, хватаясь руками за раненую грудь, говорил:

— Ну, брянский волчонок, ты меня уморил… Ха-ха!.. Так значит, сжал кулаки, запел песню о священной войне и пошел в лобовую атаку на самого Гитлера?! Ха-ха-ха… И Гитлер сразу повис на одной веревочке?

Потом лицо дяди Коли сделалось озабоченным, почти мрачным.

— О чем ты задумался? — спросил я у него.

— Об учительнице, — ответил он, — как она ни за что залепила тебе пощечину и распространила слухи, что ты украл у нее сало. Представь себе, что она заметит рубцы на портрете Гитлера и поймет, что его кто-то разорвал, а потом склеил. Несомненно, она побоится заявить об этом в полицию, а посоветуется вначале со своим женихом из Гильвичай Рудельпом. А тот, по нашим сведениям, очень подозрительный человек, наверное, тайный агент гестапо. Он прекрасно знает, что в здешних местах обитают русские партизаны, но не знает, с кем из местного населения они держат связь. К нему попадет нить расследования, и он начнет раскручивать ее. Рудельп может подумать, что портрет Гитлера разорвали партизаны, побывавшие в школе во время каникул, а склеили его твои хозяева Каваляускасы, боясь, что за портрет им придется отвечать перед немцами, а тут еще вскроется, что они давали ночлег партизанам. Вот тут учительница приплетет и сало. Она постарается, чтобы ее выдумке поверили твои хозяева. А они вполне могут поверить, потому что, по их мнению, ты мог украсть сало не для себя, а для нас, партизан, иначе никак нельзя объяснить пропажу такого огромного количества сала. Теперь ты понял?

— Нет, дядя Коля.

— Ну, как же нет. Поверив в то, что ты крадешь для партизан продукты, и боясь, как бы учительница не стала подозревать их самих, и, вообще, боясь разоблачений, Каваляускасы не вытерпят и расскажут обо всем учительнице, в том числе и о партизанах, а та передаст все Рудельпу, а Рудельп, естественно, донесет в гестапо о том, что русские батраки, живущие у Каваляускасов, связаны с партизанским отрядом. Вот тебе ниточка и раскрутилась. Понимаешь, какая вам с мамой может грозить опасность, если эта версия окажется верной?

— Понимаю, — кивнул я. — А что же делать, дядя Коля?

— Да тут ничего не поделаешь. Рисковать нельзя. Придется вас забирать в партизанский отряд. Я завтра же поговорю с командиром.

На следующий день мы расстались.

22