Читаем Владимир Набоков, отец Владимира Набокова полностью

Что же касается литературных трудов своего сына, то в этом вопросе ВДН делал все, что мог, – сделал бы больше, но не успел. В числе прочего он ободрял Владимира, когда тот переводил роман Ромена Роллана «Кола Брюньон» (Набоков-Сирин в своей манере русифицировал имя героя, назвав его «Николкой Персиком»; кэрролловскую Алису, руководствуясь тем же принципом, он назвал «Аней»), и призывал его «не сдаваться» – очевидно, сын жаловался отцу, что работа идет не так хорошо, как хотелось бы. Немного повзрослев, Набоков-младший ясно осознавал определенные различия во вкусах с отцом, но все равно продолжал ценить его мнения и советы в литературных практических делах. Он писал, что отец «понимал каждую запятую» в его текстах.

Немногие сохранившиеся письма ВДН это только подтверждают. В частности, в письме к Августе Даманской, малоизвестной эмигрантской писательнице тех времен, Набоков-старший в октябре 1921 года пишет: «…мой сын на прошлой неделе уехал в Cambridge. Я бы охотно ему послал стихи, но я совершенно уверен, что, очень плохо зная немецкий язык, он даже в буквальном смысле их не поймет, а тем менее окажется в состоянии почувствовать их. Между тем это последнее условие необходимо, чтобы с умом перевести. Поэтому единственное, что я могу Вас попросить сделать, – это прислать точный перевод стихов. Тогда, быть может, сын мой ими вдохновится»[86]. И через три недели уточняет: «…я давно уже послал сыну стихи. Будет очень хорошо, если вы его подстегнете».

Да и в личной переписке (сохранившиеся письма приводятся в Приложении 1) отец ободряет сына, хотя и изредка, как кажется, в чуть снисходительном тоне. Но то слова, а поддержка на деле куда важнее.

Литература оказалась особым («особым» – слабо сказано) видом искусства для Владимира Набокова – младшего, но для его отца изящная словесность была лишь одной из прекрасных страстей в ряду прочих. Даже во время профессиональных поездок в качестве юриста он всегда находил время для посещений музеев, выставок и театров. К примеру, его брат Константин рассказывал, что ВДН в 1906 году ездил вместе c другими родственниками в Брюссель, и там они посещали музеи и прочие туристические достопримечательности. В 1913 году, будучи в Копенгагене в качестве делегата конгресса Международного союза по уголовному праву, Набоков восхищался красотами и сокровищами (и сокровищницами!) датской столицы. Сколько Набоков успел увидеть в Англии, можно только вообразить (кое-что он описал в своей книге, но явно не все), а посещая Национальную галерею, он невольно проводил параллели с близким ему Эрмитажем, отмечая, какие художники из представленных в Лондоне есть в Петрограде, каких нет. При этом имена, упоминаемые Набоковым, выдают в нем незаурядного любителя живописи, и даже не просто любителя, но и коллекционера.

Набоковское собрание картин не было огромным, хотя вполне достойным. Собирать картины начал Николай Илларионович Козлов (1814–1889), дед Елены Ивановны Набоковой, и к ноябрю 1917 года коллекция насчитывала несколько десятков достойных экспонатов, которые были захвачены большевиками. На сайте Набоковского музея в Санкт-Петербурге говорится, что в коллекции семьи были картины, рисунки и акварели Бенуа, Анисфельда, Рейсдела, Беккафуми, Лингельбаха, Эвердингена, Романино, Тениерса, Остаде и многих других (в других источниках указываются еще такие художники, как Якопо Пальма – старший, Педро Орренте, Ари де Войс, Питер Симонс Поттер, Алларт ван Эвердинген). Среднему и тем более начинающему любителю живописи эти фамилии мало о чем скажут, разве что за исключением Бенуа, но специалистам о вкусе владельцев скажут, наоборот, многое, и исключительно комплиментарное.

При этом немалая часть коллекции не была атрибутирована – в описи то и дело встречается «неизвестный автор». Сохранился и список картин, принадлежащих Ольге Николаевне Рукавишниковой, маме Елены, «с пометкой, написанной от руки, что опись была найдена в доме Набоковых, и часть картин, упоминаемых в ней, соответствует тем произведениям, которые были обнаружены» (так указано на сайте музея).

К слову, Набоковы дружили не только с Александром Бенуа, основателем объединения «Мира искусства», который именно как художник сотрудничал с кадетской газетой «Речь», и Львом Бакстом, написавшим знаменитый портрет Елены Набоковой, но и с другими мирискусниками: Степаном Яремичем и Мстиславом Добужинским, которые занимались изобразительным искусством с детьми Набоковых.

Частично пристрастия Владимира Дмитриевича перешли и к его старшему сыну, по крайней мере в нескольких романах мы обнаруживаем прямые или почти прямые отсылки к Боттичелли, Леонардо, Себастьяно дель Пьомбо, Рембрандту, мирискусникам и многим другим. Например, «Весна» Боттичелли фигурирует в «Смотри на арлекинов!», дель Пьомбо – в «Смехе в темноте» (его биографию пишет главный герой Альберт Альбинус), а еще у Владимира Набокова – младшего есть короткое атмосферное стихотворение «Тайная вечеря» (1918):

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии