Визариум. Проникновение миров

Подумал снова: а не рассказать ли всё-таки – про спрута, Михалыча и прочую гоп-компанию? Решил – лучше не надо, как бы хуже ей не стало от таких рассказов.

На следующий день Толя снова работал «чистым» кладовщиком, а грузы носили и телеги толкали помощники. Рана совсем не беспокоила, но Толя решил не поднимать тяжёлого ещё несколько дней, чтобы уже наверняка. К тому же его чудесное выздоровление могло вызвать вопросы.

Была суббота, короткий день. Но именно эта суббота получилась очень длинной, длиннее некуда.

В полдесятого Лосев привёз дежурные полторы тонны и укатил. Двое рыбников завезли поддоны в склад. Толя показал, куда поставить, чуть отошёл, чтобы не мешаться, и вдруг подпрыгнул – из стены выглядывал Михалыч. Грузчики обернулись.

– Что, болит? – спросил сочувственно дядя Слава.

– Э-э… Да, дёрнуло немного. – Толя потёр правую сторону живота, скривился старательно, незаметно посмотрел на Михалыча, на грузчиков. Те призрака определённо не видели, но как-то ссутулились оба, заозирались, будто чувствуя интуитивно невнятную опасность.

Михалыч высунулся из стены, сказал тихо:

– Я на минуту. Разговор есть, срочный.

Толя кивнул, махнул рукой:

– Ладно, пусть так стоит. Пойдёмте.

А через минуту вернулся в камеру один, с учётным журналом под мышкой. Закрыл изнутри ворота. Михалыч уже ждал у средней колонны. Какой-то он был растрёпанный, нервный.

– Ты должен понимать одну вещь, – начал Михалыч с места в карьер. – Если думаешь, что с этими, из Структуры, можно заключить договор, а потом как-то соскочить, переиграть, то хренушки ты угадал, понял? Будешь потом…

Призрак вдруг замолчал, оглянулся, пристально всмотрелся куда-то в угол.

– Мы ведь тут, – продолжал он, приблизившись к Толе вплотную и понизив голос, – болтаемся, как… как забытые носки на верёвке. А всё потому, что жили, жили-то не своей жизнью, понимаешь, итить-колотить? Оно ведь, сука, незаметно всё получается: там чуть-чуть, здесь немного… И вот уже…

Он завертел головой, прислушался к чему-то, а потом сказал спокойней:

– Ты же меня понял? Я тебе ничего не советую, ни к чему не подталкиваю. Мы просто разговариваем, как обычно. – Михалыч внимательно посмотрел Толе в лицо. – Ты понял? Всё понял?

Толя стоял, теребил «молнию» на куртке. Он скривился, как от зубной боли:

– Да понял, понял. Но ведь, они-то…

Прервался: в коридоре зашаркали шаги.

– Толяныч! – раздался голос толстого Серёги. – Выйди! Тут люди окорочками интересуются.

Толя ругнулся, махнул Михалычу:

– Сейчас приду.

Но пришёл он не один, а с толстым Серёгой, тот взял два пака, вышли. Покупатели посмотрели, попросили показать ещё и голень. В общем, пока Толя от них отделался, прошло минут десять. А когда пришёл в камеру один, Михалыча там не оказалось. Позвал, постоял, подождал, но призрак так и не появился.

Где-то с час Толя просидел в кабинете, и никто не мешал ему задумчиво рисовать в учётном журнале квадраты и треугольники, а затем остановившимся взглядом смотреть в пустоту. Потом резко встал, пошёл в склад. Закрыл плотно ворота, крикнул громко:

– Эй, Михалыч!

Подождал немного. Призрак всё не появлялся. Призрак не появлялся, зато из стены вдруг выплыла стайка призрачных рыб. Они замелькали в воздухе. За стеной находился рыбный склад, где Толя раньше работал. Некрупные рыбёшки, наверное, ставридки, проплыли мимо Толи. За ними из стены вынырнули рыбы покрупнее, похожие на тунцов, с острыми плавниками. Потом появилось большое облако мойвы, а дальше рыба хлынула бесчисленной пёстрой толпой.

Полосатые скумбрии, маленькие лобастые вомеры, пятнистая треска с усиком на нижней губе, косоглазые камбалы, большущие серебристые лососи, порывистые тёмно-красные кальмары, весёлые креветки и много других призрачных обитателей моря устроили в камере причудливый хоровод. Толя недолго проработал на рыбном складе, не всю рыбу мог сейчас определить, да и не пытался, просто любовался происходящим чудом. Да, ассортимент у рыбников широкий, подумал мимоходом.

Стены и потолок дрогнули, раздались, уступая место панораме подводного мира, протянулись вдаль океанские просторы. Полосы солнечного света пронзали гущу воды и уходили вниз, в глубину. В поле зрения вплыла большущая стая сельди. Серебристым смерчем огромная рыбная масса вращалась неспешно, двигалась, сверкая в солнечных лучах. Другие рыбы устремились туда, присоединились, включились в это движение, и перед глазами Толи образовался фантастический, завораживающий круговорот. В бесконечной вышине разворачивался разноцветный живой танец. Иногда какая-нибудь рыбёшка, быстрая, прозрачная, проплывала у самого лица, и это было, как в кино, только музыки не хватало.

«Ох, не к добру это великолепие», – мелькнула тревожная мысль. И как только Толя это подумал, в танце морских обитателей что-то нарушилось. Рыбы сбились с ритма, всё смешалось. Солнечный свет померк, рыбные призраки заметались и бросились врассыпную. Морской простор быстро опустел и превратился в серый туман – густой, неприветливый.

И из этого тумана кто-то приближался.