Визариум. Проникновение миров

Полицейский был на пределе, она это почувствовала и вовремя заткнулась. Алеш молчал. Слишком многое рвалось наружу, жалило язык. Наконец, он разлепил непослушные губы:

– Сама знаешь, автобусы не ходят. Скажи спасибо, что вообще кто-то нашёлся!

– Я вот скажу, – начала Дана, но в этот миг успевший задремать Мир заворочался, и оба родителя умолкли, точно заговорщики.

И вовремя.

Фары выхватили из тьмы потёртый микроавтобус, старенький «Крайн» – и двух толстых тёток, которые грузили не менее пузатые сумки.

Ночь огласилась лаем, когда Мир выбрался из служебной машины. Мальчик тёр заспанные глаза, но сразу бросил это занятие, едва вокруг запрыгал лохматый пекинес: пёс истово хотел дружить, дружить! – темно, страшно и так много запахов, ему давно надоела прогулка, но хозяйка отчего-то не ведёт в тёплый дом.

Смешно. Пожалуй, больше всего Алеш жалел даже не сына, а собаку. Мирке ведь можно объяснить: «Так надо. Видишь же. Потерпи, всего-то три часа, хорошо?» Мир вообще умница! Но собака не поймёт, что люди мрут, как мухи, и для чего вся эта долгая и пахнущая металлом прогулка.

Но даже славно. Сыну так будет веселее.

– В полном поряде, офицер! – Водитель, ражий мужик, зачем-то отдал честь. – Сперва вот отвезу дамочек, это поближе, в Торзе. А после сразу по вашим делам! К утру будем в Свигорском заповеднике.

– Я слышал, жители предместий не выпускают беглецов. И что в провинции даницкие номера не жалуют.

– Офице-ер! – Мужик протянул слово, словно Алеш его оскорбил. И вытащил табличку с другим номером. – Всё в полном поряде! Проедем озеро, я тут же поменяю. Ну а хотите, возьмите мой телефон! Что, думаете, не понимаю? У самого пацан. Правда, года на три постарше.

Ничьи дети, кроме Мирки, лейтенанта не занимали. Никто, кроме фигурки в дутом комбинезоне и криво нахлобученной шапке с помпоном. Сын сидел на корточках и чесал за ухом пекинеса – и, господи, как же его такого отпустить? На месяцы, а может, даже годы.

– Ну! – рявкнул Алеш, водитель икнул и принялся сбивчиво диктовать номер.

Затем они долго собирались, грузились, ругались и выясняли, кто что забыл. Алеш взял сына на руки, стиснул крепко-крепко, у самого захватило дух. Миркин комбинезон пах сырым ветром и собакой.

А потом «Крайн» тронулся. Глухо заворчал мотор. Включились грязные фары, осветив ранее спрятанную во мраке кладку: не то фермы, а не то склада, цеха… Боже, да какая разница? Слева, за хлипким забором-сеткой светилось озеро. По воде вытянулась дорожка переменчивой, то прячущейся, то необычайно яркой луны.

Всего-то двести метров. Ну, может, триста.

Алеш не успел ещё залезть в машину, когда фары высветили две цепочки людей.

Получается, они так и стояли там? Всё это время, в темноте, они молча наблюдали за сборами и ждали? Две цепочки, два ряда. Все взялись за руки, в свете фар лица проступали из тьмы бледными пятнами. Те, что слева, уцепились за сетку над берегом, а справа – за водосточную трубу на стене склада.

– Ну что там? – пробормотал Алеш.

Впрочем, он уже знал, что.

Водитель притормозил и резко посигналил.

Нет! Если б их можно было испугать – не выстроились бы так, в два ряда. Кто там ни есть, они настроены серьёзно. Алеш почти ничего не видел: против света, нащупывая ногой асфальт, он двинулся вперёд.

– Полиция! – гаркнул он.

Водитель тоже высунулся в окно, осыпав незнакомцев бранью. Дерьмо! Голоса, голоса, а слышно лишь обрывки спора, перепалку.

– Что здесь происходит? Полиция Даница! – вновь крикнул Алеш и ускорил шаг.

Как в жутком кино. Темень и лучи света – точно по центру композиции. Ветер сжалился, донёс обрывки фраз:

– Всё пошло от вас!..заразно!..несёте его к нам!

– …бежать. Сами варитесь в своём грехе!

А вот луна не сжалилась. Осветила обрамлённые тьмой лица, словно белые маски в театре кабуки.

– Поли… – неуверенно начал Алеш.

Детина под два метра сердито поджал губы. Девушка резко дёрнула головой, отбрасывая волосы.

– …лиция, бледзь! Не может поддержать порядок! – крикнул патрульный у кафе «Штур». Алеш ещё запоминал фамилию. Калынчик?

Ему вдруг стало холодно. Вздох или два он быстро шагал, и комья слякоти летели из-под ног во все стороны. Да как такое может быть? Некогда задумываться! Алеш пересёк четверть разделявшего их расстояния – и побежал.

Холодная, чёрная и блестящая тьма проникла в горло, лёгкие щипало при каждом вдохе. Кто-то приподнял крышку ведущего в бездну колодца – и сразу опустил.

– Да я сейчас!..

Взрычал мотор, и водитель включил фары дальнего света, сделав кадр вдвое светлее.

Но они всё продумали. Никто по ним не поедет, если хочет жить сам, и две цепи – не так-то просто скрутить их, оторвать от забора. Человек двадцать – против шести, и это считая Мирку.

Алеш выстрелил в воздух.

Асфальт под ногами потрескивал, словно тонкий ледок, и крошился от шагов полицейского. Нет! Водитель завёл машину и медленно тронул, как будто угрожая наехать на первую шеренгу.

Нет… О боже, нет.

Алеш прищурился от вспышки, а потом был звук, как от упавшей жестяной банки с гвоздями. Скрежет сетки, свет фар взметнулся в воздух и мазнул черноту у самой яркой звезды на востоке.