Визариум. Проникновение миров

– …полицейских тоже редеют. Буквально вчера исчезли полковник Дружак и лейтенант Полуш, – бубнил телевизор под потолком холла. – «Проклятье Даница», как его окрестили журналисты, приобретает черты геноцида: министры, чиновники и бизнесмены пропадают десятками по всей столице.

– Хороший геноцид. Одобряю! – хохотнул Ришо. Алеш не ответил, и парень попробовал ещё раз: – А президент всё держится, курилка. Как думаешь, почему?

– Понял, куда дует ветер, – буркнул Алеш. – Небось, попросил себя связать.

– И кляп. И ещё выпросил кляп!

Ришо забежал вперёд и затопал вниз по лестнице.

Ещё не рассвело, в сумерках тополя безмолвно шевелили голыми ветвями. Покрытый предутренним ледком асфальт стал как железо.

– Ах, чёрт! Ну и холодрыга.

Ришо бегом добрался до машины и тут же полез внутрь. В сущности, его обязанности в том и состояли, чтобы сидеть за рулём, да ещё «подай-принеси». Предполагалось, что он учится у старшего товарища, но Алеш не помнил, чтобы парень хоть раз сделал что-то дельное. У товарища папаша в аппарате парламента. И «подбросили» его не потому, что Алеш весь такой опытный – после двух с лишним лет ему бы самому ходить в младших напарниках – просто сторожить щенка поручили самому безответному сотруднику.

– Шесть пятнадцать, – ворчал Ришо, пока лейтенант садился в машину. – Сколько ещё страдать, в такую рань? Когда это кончится?

Никогда. Но Алеш не стал этого говорить.

Нет, в самом деле! По слухам, дюжина разведок пытается отгадать, в чём дело. Да только всё было ясно с самого начала: совершил грех – получи ответку. Даже тупице под силу понять. А впрочем, может, они что и придумают. Это мелкая шпана исчезает без писка, крупная рыба очень изобретательна, если загнать её в сети. Таковы хозяева жизни в Данице.

Президент пока раздумывал, вводить ли комендантский час, но улицы и без того были пустынны: в кругу близких меньше вероятность стать чёрным пятном. За стеклом проносились мерцающие вывески, никому не нужные в обезлюдевшем холодном городе.

Патрульный у кафе вышел навстречу, потирая озябшие руки.

– Следователи? Сюда!

– Алеш Барда, ворошское отделение. Что тут у нас?

– Да, бледзь, ещё один горелый. – Парень равнодушно пожал плечами. – Только у нас, бледзь, третий за ночь. Мы установили личность. Зовут Йелик Повиц.

Алеш цыкнул через плечо, когда его спутник присвистнул.

– Ты что, не знаешь? Йелик Повиц, глава правления Примбанка!

Глаза у Ришо разгорелись, но следователь не разделял его энтузиазм. Ещё банкиров не хватало! Его устраивало, что им двоим оставляют простых смертных, с большими шишками пусть возятся другие.

– Если это он. – От вспышки полицейской камеры Алеш поморщился. Чёрт, да что они снимают, даже он знает, что горелый внутри! Он обернулся к патрульному и сказал: – Что-нибудь ещё?

– Девушка, ждёт в кафе. Она была с ним весь вечер. И когда… ну, вы поняли. Тогда тоже. Паулина Вильма, семнадцать лет, и нет, бледзь, это не сценический псевдоним. Она студентка в экономико-правовом.

– Хорошо. Подготовьте протокол, я подпишу. Идем, Ришо. Нас ждёт…

– …тепло и кофе, приятель. Тепло и кофе!

Алеш частенько проезжал мимо белого, с арабесками, фасада кафе «Штур» – но ни разу не бывал внутри. За золочёной дверью сбегала в подвал лесенка, а внизу Алеш невольно заслонил глаза. Здесь крылось всё великолепие Востока – помноженное на вульгарность Даница. Изразцы, мозаика на полу, мозаика на потолке. Сотня огней дробилась в вышивке подушек.

– Доброе утро! – Приветствие администраторши было таким же фальшивым, как рисунок красивых глаз. – Столик на двоих или на компанию?

Она что, рехнулась?

– Барда и Рыбар, полиция, – резко ответил он. – Где девушка?

– Сюда, пожалуйста. Идите до конца, а после налево.

Они миновали анфиладу залов с низкими столиками, когда Ришо вполголоса заговорил:

– Если это тот Повиц, за ним добрая дюжина махинаций, знаешь?

– Например?

– Ну, например, зерно. Его вывозят подальше, держат два месяца, пока переклеят этикетки. Обратно ввозят как импортное, втрое дороже. А раз группа Прим убыточна, от государства положена дотация, другого агрохолдинга у нас нет.

Алеш помалкивал, но напарник уже понял, что завладел его вниманием.

– Все схемы обслуживает дочка Примбанка, дает кредиты. И каждый раз, как инвестиции проваливаются, Нацбанк вбухивает бабки в пострадавшие за страну институции. Сразу две схемы: Нацбанк и Министерство агропромышленности. Спешат наперегонки, как бы восполнить потери.

– Это доказано?

– Это все знают, – уклончиво ответил Ришо. – Можно подумать, суд что-то докажет! Всё куплено.

– Но Повиц исчез не за это.

– Я просто хочу, чтобы ты знал.

Девушка в коже и замше тихо сидела в полутьме, уставившись в пространство. Они даже не сразу её заметили. Тарелка не то с булгуром, не то с кускусом, кто их разберёт, стояла напротив – словно официанты ждали, не вернётся ли высокий гость.

Напарник тут же ретировался:

– Задай жару, Алеш, а я не стану мешать. – Ришо поймал администратора и горячо зашептал: – Двойной, нет, тройной эспрессо. И сто грамм «Хеннеси».

– Паулина?