– Ладно, расскажу, – сказала Верочка. – В прошлом году мы с папой ездили на юг. В Старый Крым. Жили там у одной тетеньки на веранде. Акация росла у самой стены. И на одном листке жил большой умный молибога. Длинный, зеленый, и лапки все время сложены на груди. Он как увидит меня, так глазами начинает вращать. Я ему на лист клала разную еду. Молибога все съедал. Ему очень нравилось жить на веранде. Когда я ложилась спать, то всегда говорила ему «спокойной ночи», а он мне кланялся и хлопал в лапки...
Верочка задумалась и замолчала. Юг, море, акация и какой-то молибога...
– В чем же твой грех? – спросила Алла.
– Я убила его, – шепотом сказала Верочка. – Насмерть!
– Как же ты так, Верочка!
– Я пришла с моря и вижу: мой молибога держит в лапках красивую бабочку и откусывает ей голову... Я подбежала к нему и прихлопнула. Он лопнул, а глаза его долго-долго вращались... И он, лежа на боку, все время мне кланялся... До сих пор, как вспомню, так... заплакать хочется.
– Из-за какой-то букашки расстраиваться, – усмехнулась Алла.
– Бабушка сказала: грех убивать кого бы то ни было. У нас в доме по печке и полу ползали большие черные тараканы. И никто их не убивал.
– Ты больше слушай бабушек, – сказала Алла.
– Моя бабушка очень хорошая... Почему я ее не должна слушать?
На это Алла не нашлась что ответить.
* * *
Коля Бэс нашел Витьку на опушке леса. Он сидел на трухлявом пне и разматывал с головы бинт. Губы стиснуты, серые глаза злые.
– Чего это ты разматываешь свою чалму? – спросил Коля.
– К черту! – буркнул Витька и исподлобья посмотрел на приятеля. – На тебе форма сидит, как на корове седло... Ну кто так пилотку носит? А пряжка где у тебя? Не позорь ты, Бэс, Красную Армию... Коля поправил ремень, пилотку и вздохнул:
– Начштаба ругает, старшина – и ты теперь...
– А меня вот никто не ругает. – с горечью вырвалось у Витьки.
– Объясни мне все-таки, зачем ты голову разбинтовываешь?
– Пойду к командиру полка и изо всей силы ударю себя по кумполу... Пусть посмотрит, больной я или нет!
– Этот рискованный эксперимент не понадобится, – сказал Коля. – Я принес тебе продовольственный и вещевой аттестаты... Так что можешь снова обмотать свою дурную башку бинтом.
Витьку будто пружиной подбросило с пня.
– Покажи! – потребовал он.
И пока Коля неторопливо лез в грудной карман гимнастерки за бумагами, Витька, наступая на бинт, приплясывал на месте. Глаза его следили за каждым Колиным движением, а губы то складывались в улыбке, то поджимались. Схватив аттестаты, Витька один раз, второй и третий прочитал, что там написано, и, больше не сдерживая радости, засмеялся. Смеялся Витька Грохотов редко, но очень заразительно. И во рту его чернела дырка на месте выбитого полицаем Семеновым зуба. Глядя на него, Коля тоже заулыбался.
– Посмотрим, как на тебе будет сидеть форма, – сказал он.
– Можно сейчас получать? – спросил Витька.
– Старшина Зайцев уже скучает...
– А оружие? Автомат дадут?
– Сразу ему автомат, – усмехнулся Коля. – Сначала винтовку потаскай, как я.
– Ну что же ты стоишь, черт длинный? – ударил его Витька кулаком в грудь.
– Пошли к старшине!
* * *
Уже полк строился в походную колонну и слышались протяжные команды: «Третья рота-а, станови-ись! Равнение на ле-во!» – а Витька и старшина Зайцев стояли в крытом грузовике и смотрели друг на друга.
– Ну че ты на меня вылупился? – говорил старшина, почесывая переносицу. Красная Армия принимает в свои доблестные ряды мужчин, а не пацанов. Соответственно и обмундирование шьется для мужчин, а не детишек... Где я тебе возьму мальчиковый размер? Ну ты сам пораскинь мозгами, где я возьму? Я ж не виноват, что ты ростом немножко поболе винтовки. Причем без штыка, ясно?
– Этот Илья всего на полголовы выше меня, – сказал Витька. – А у него форма тютелька в тютельку.
– Илья... – ухмыльнулся старшина. – Он в армии второй год. Ему на заказ сшили.
– Может, еще поищем?
– Мы ж и так с тобой все тюки переворошили... Нету у меня твоего размера, хоть убей!
Витька развернул новенькую гимнастерку, галифе. Все было безнадежно велико. Ладно, нижнее белье. Его не видно, а вот как быть с формой? Гимнастерка до колен, а галифе до самых подмышек. Сапоги и пилотка подошли. И то потому, что у Витьки большая нога, а на голове бинт.
– Как я на глаза покажусь командиру полка? – сказал Витька.
– А кем он тебе доводится? – полюбопытствовал Зайцев.
– Дядя, – соврал Витька. – Родной дядя.
– Погляжу-ка еще в том тюке, – сказал старшина и, кряхтя, полез по мешкам с формой в дальний угол. Но и там ничего подходящего не обнаружил.
– "Ну и завскладом у меня в полку", – скажет дядя, увидев меня в этом балахоне, – сказал Витька и понял, что переборщил.
Старшина сгреб приготовленное для Витьки обмундирование и отложил в сторонку.
– Гуляй, – сказал он.
– Давайте какое есть, – испугался Витька.
– Завскладом в полку что надо, – сказал Зайцев о себе в третьем лице. – И бойцы у него одеты, как положено. Раз ты зачислен в полк, будешь и ты одет, как положено. Ясно?
– Мне сейчас нужно, – сказал Витька.