Витька с Чапаевской улицы

– Ты всегда был плохим пионером, – заметила Люся.

– Беспризорники, вот кто мы, – повторил Сашка.

– Ты всех в одну кучу не путай, – сказала Алла. – Если война, значит, и жизнь остановилась? И мы уже не люди? Кончится война и снова сядем за парты и будем учиться. Конечно, все. что случилось, страшно... и мы никогда этого не забудем... Но мы люди и не будем ни при каких обстоятельствах терять человеческое достоинство.

– Хорошо сказано, – коротко заметил Коля Бэс.

– Собрание считаю закрытым, – заключила Люся.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПРОИСШЕСТВИЕ В СЕЛЕ КОКОРИНЕ

На пути встретилось село, такое же самое, как и десятки других. Стояло оно в стороне от большака и называлось Кокорино. В центре белая церковь с позолоченным крестом. Немцев вроде бы не видно.

Не успели миновать церковь, как из большого, крытого новой дранкой дома вышли три человека с белыми повязками на рукавах. У двоих за плечами карабины, у одного – немецкий автомат.

– Куда, молодцы, эт самое, путь держим? – миролюбиво спросил один из них, самый маленький. Тому, что с автоматом, он и до плеча не доставал.

– Мы, дяденьки, из детдома, – сказал Витька. – После бомбежки отстали от поезда и потеряли своих...

– Из детдома, значит, – сказал человек. – А где, интересно, этот детдом был?

Витька назвал свой город, хотя и не был уверен, что там существовал детдом.

– Развязывайте мешки! – приказал второй, с неприятным длинным лицом. Он был настроен отнюдь не миролюбиво.

Ребята вывернули мешки и рюкзаки наизнанку. Кроме ложек, кружек и зубных щеток, там ничего не было. Сашкин мешок тоже опустел. Последний круг великолепной копченой колбасы съели вчера вечером.

– Нет у них в мешках ничего, Кузьма, – сообщил мужик, который велел развязать мешки.

Длинный Кузьма, он еще не произнес ни слова, был у них за старшего. Лицо у Кузьмы опухшее, вместо глаз – две маленькие щелки. Эти злые щелки недружелюбно ощупывали ребят.

– Как звать? – неожиданно спросил он сиплым голосом Гошку. Тот ответил.

– Володька есть среди вас?

Гошка назвал всех по имени. Володьки не было.

– У Володьки нос перебит, – заметил один из мужиков.

– Я бы его, гаденыша, собственными руками задушил, – сказал Кузьма.

– А мы-то при чем? – буркнул Витька.

– Иди-ка сюда... – ласково поманил пальцем Кузьма. Витька подошел. Мужик поднес здоровенный кулак к самому его носу. – Чем пахнет?

– Табаком, – сказал Витька, глядя ему в глаза. – И луком.

Кузьма вдруг осклабился и тычком двинул мальчишку в зубы.

Витька отлетел в сторону, чуть не свалив Гошку.

– Смертью пахнет! рявкнул Кузьма и вытер кулак о штаны. – А ну, мужики, гоните их в амбар. Унтер ругается, что бездельничаем, вот пусть полюбуется на арестантов....

Мужики отвели их в пустой амбар и заперли.

– Дайте хоть поесть! – попросил Сашка.

– Завтра приедет из комендатуры унтер, он вас, эт самое, накормит, ухмыльнулся мужик.

– Сволочи! – пробормотал Витька, облизывая окровавленную губу.

Это была первая встреча ребят с полицаями, которых немцы стали насаждать в захваченных деревнях и селах. Ребята даже еще и не знали, что этих предателей Родины зовут полицаями.

Витька тщательно обследовал амбар. В темном углу крыша подгнила и виднелось небо. С трудом, обламывая ногти, он вскарабкался по бревнам на перекладину и, расшатав трухлявые доски, выглянул наружу. Полицаи сидели на ступеньках и курили. У самого крыльца железная бочка и шланг.

Если раздвинуть доски, то можно выбраться на крышу, а оттуда спрыгнуть вниз... Правда, высоко, не сломать бы ноги.

В сумерках ребята услышали шорох: кто-то бродил вокруг амбара.

Витька снова взобрался на перекладину и выглянул: к щели приник курносый конопатый мальчишка лет двенадцати.

– Эй, пацан! – негромко окликнул Витька. Конопатый отскочил от стены и стал крутить башкой: он не видел Грохотова.

– Принеси веревку, потолще только... Конопатый наконец увидел его и разинул рот. – Как звать тебя?

– Филька.

– Можешь достать веревку?

– А кто вы такие? Партизаны, да? Попали в окружение? Было в голосе Фильки что-то такое, что заставило Грохотова соврать.

– Ну да, – сказал он. – Партизаны.

– Это вы в Марьином Бору напали на обоз? – сразу оживился Филька.

– Мы им дали жару... – сказал Витька.

– Немцы восемь своих похоронили и трех полицаев из соседней деревни... Ух, бесились! Мы думали, деревню спалят, а всех перестреляют. Как в Добывалове. А вы знаете майора Гору? Ну, который в окружение попал и организовал партизанский отряд? Гору тут все немцы боятся...

– Как же, знаем, – ответил Витька.

– Я тоже хочу к партизанам...

– Вот что, Филька, жми за веревкой, только не попадись им на глаза, попросил Витька, видя что разговорам не будет конца.

– Я через огороды, – сказал Филька.

– Вить, – подал голос снизу Сашка, скажи, чтобы принес поесть... Помираем с голоду!

– Ладно, пошукаю, – услыхал Филька и исчез за амбарной стеной.

Витька сидел на перекладине и смотрел в щель. Полицаи все еще дымили цигарками. В стороне прошли самолеты. Потом вдруг громко закуковала кукушка. Контуры домов стали стираться, кое-где на небе зажглись первые звезды.