Visions of Inequality: From the French Revolution to the End of the Cold War

Переключив внимание на верхний один процент, Бернс добавил, что результаты здесь еще более поразительны: Соединенные Штаты прошли две трети расстояния от ситуации 1929 года до абсолютного равенства доходов. Между этими американскими событиями и аналогичными событиями в Западной Европе в 1950-е годы, казалось, существовал экономический закон, согласно которому снижение неравенства сопровождалось ростом доходов. Для тех, кто работал в новой области экономики развития, это означало, что можно ожидать, что развивающиеся страны пройдут тот же путь, что и развитые, так что после фазы, когда рост толкал неравенство вверх, наступит поворотный момент, и неравенство начнет уменьшаться. Можно сделать два интересных замечания по поводу такой трактовки гипотезы Кузнеца: во-первых, она по-новому повторяла марксистский аргумент о том, что более развитые страны, находящиеся дальше по пути развития, открывают этот путь тем, кто идет следом; во-вторых, она способствовала самоуспокоенности экономистов, занимающихся вопросами развития, заставляя многих думать, что достаточно стремиться к росту, поскольку рост (то есть повышение уровня доходов) в свою очередь позаботится о неравенстве. Последняя точка зрения прочно укоренилась среди экономистов, независимо от того, занимаются ли они развитыми или развивающимися странами, и, возможно, способствовала пренебрежению исследованиями распределения доходов в период с 1960-х годов до конца века. В главе 7 мы рассмотрим эту возможность.

В 1970-х и 1980-х годах стало очень популярным проверять гипотезу Кузнеца на имеющихся данных. Но хотя гипотеза, как она была сформулирована изначально, явно имела отношение к тому, как меняется неравенство в отдельной стране по мере того, как она проходит путь от слаборазвитой к развитой, долгосрочные данные, необходимые для проверки теории, в 1970-х годах были недоступны. Поэтому те, кто работал над гипотезой Кузнеца, опирались либо на сочетание объединенных данных временных рядов и кросс-секционных данных, либо полностью на кросс-секционные данные. Строгое следствие использования таких данных - если говорить в рамках Кузнеца - заключалось в том, что каждая отдельная страна должна была отображать кривую Кузнеца абсолютно одинаково. Это, очевидно, вызывает недоверие. Предположим, что и Бразилия, и Швеция следуют кривой Кузнеца. В определенный момент времени в 1970-х годах они находились бы на разных позициях по уровню доходов (причем Швеция была бы правее на графике, например, на рис. 6.2), и базовые кривые, по которым "путешествовали" Бразилия и Швеция, могли бы быть совершенно разными по высоте (коэффициенты Джини, отложенные по вертикальной оси), даже если бы обе выглядели как перевернутая U. Поэтому, если сложить все числа Джини вместе, может получиться нечто, напоминающее зависимость Кузнеца, поскольку в большинстве регрессий коэффициенты дохода на душу населения и квадрата дохода на душу населения имеют нужные знаки, но степень соответствия, вероятно, будет очень низкой. Одна из таких зависимостей, в которой не используются дополнительные контрольные переменные, представлена на рисунке 6.3. На нем показано, что, хотя квадратичная зависимость между уровнем дохода и неравенством прослеживается, R-квадрат очень низок (здесь всего 0,12) - настолько низок, что точки данных больше похожи на случайное размытие, чем на распределение, принадлежащее одной конкретной зависимости.