Visions of Inequality: From the French Revolution to the End of the Cold War

Завершая рассмотрение Кузнеца и готовясь перейти к рассмотрению "гигантов", стоит еще раз подчеркнуть, насколько глубокое влияние на этих выдающихся личностей оказал их социальный контекст. Их творчество отражало не только условия своего времени, но и места, где они родились, жили, путешествовали и работали. Кесне интересовался почти исключительно богатством Франции. Его классовая структура и связанное с ней распределение доходов - это приукрашенная копия французской ситуации второй половины XVIII века. Книга Смита "Богатство народов" во многом является кратким изложением британских (или даже шотландских) экономических событий. Случай Рикардо - самый крайний: вся его книга была написана как трактат о современных британских законах. Маркс однозначно считал Британию "образцом капитализма", хотя порой сожалел, что не выбрал Соединенные Штаты или, по крайней мере, не отнесся к ним более серьезно. Для Парето важнее всего были Франция и Италия. А теория Кузнеца, особенно в том виде, в котором она предполагает низкий уровень неравенства в доиндустриальных обществах, была тесно связана с американским опытом.

Однако в то же время каждый из них имел в виду более широкий мир и стремился разработать теории, имеющие универсальное значение. Кесней излагал правила того, как в целом нации становятся богатыми; о его стремлении к универсализму свидетельствует его готовность предложить китайские (или то, что он считал китайскими) решения для страны, исторически и географически отличной от Китая, как Франция. Смит назвал свой величественный труд "Богатство народов", также демонстрируя силы, которые, по его мнению, должны были привести к процветанию наций; он не называл его "Как Британия стала богатой". Универсальные цели Маркса были вполне очевидны, не в последнюю очередь потому, что он был социальным активистом, одинаково хорошо чувствующим себя как во Франции и Бельгии, так и в Германии и Англии, и был основателем "Интернационала" (опять же, название было выбрано не случайно). Его работы, как и работы Смита до него, столкнулись с проблемой применимости к остальному миру. Особенно это проявилось в случае Маркса, поскольку его теории были приняты преданными последователями во всех уголках мира и должны были быть модифицированы в соответствии с местными условиями. Универсальность Парето проявляется, как это ни парадоксально, в его отрицании того, что различия в истории или социальных системах могут привести к различиям в распределении доходов. Наконец, подход Кузнеца, задуманный для богатых стран, выжил благодаря тому, что был перенесен в экономику развития, где смог пережить длительный период глубокой заморозки исследований неравенства в неоклассической экономике и в целом в развитых капиталистических экономиках. (Этому периоду, начавшемуся вскоре после основного вклада Кузнеца, посвящена глава 7.) Таким образом, все наши авторы совмещали свою национальную направленность и даже очень локальные интересы с гораздо более широкими претензиями - и действительно, их более широкие претензии нашли отклик у многих и завоевали им миллионы читателей и последователей по всему миру.

Знаменитое эссе Кузнеца, представленное в 1955 году в качестве его президентской речи в Американской экономической ассоциации, заканчивается следующим предписанием:

Если мы хотим адекватно рассматривать процессы экономического роста, процессы долгосрочных изменений, в ходе которых меняются и сами технологические, демографические и социальные рамки - причем таким образом, что это, несомненно, влияет на действие собственно экономических сил, - то нам неизбежно придется заглянуть в области, выходящие за рамки тех, которые в последние десятилетия были признаны уделом собственно экономики. Для изучения экономического роста наций необходимо более глубокое знакомство с результатами исследований в смежных социальных дисциплинах, которые помогут нам понять модели роста населения, природу и силы технологических изменений, факторы, определяющие характеристики и тенденции развития политических институтов, и в целом модели поведения людей - отчасти как биологического вида, отчасти как социальных животных. Эффективная работа в этой области неизбежно требует перехода от рыночной экономики к политической и социальной.