Винг

— Ну, если он меня опасается… — подумал сакс, — значит, я не совсем в его власти!

— Ну, поехали! Не смей ничем шевелить, без моей команды — ни-ни, понял? — Старик на столике чем-то защелкал. Вначале ничего не изменилось, но через несколько мгновений перед слепым глазом сакса замаячила алая светящаяся сетка, как бы ажурная раскаленная решетка на окне, распахнутом в темноту ночи.

— Вижу!.. — прошептал он.

Тигран резко обернулся к нему:

— А? Что?!

— Решетку, красную… Зачем она?..

— Чтобы мозги не убежали! Лежи молча, настройку сбиваешь… Ага! Вот!

С краю решетки замелькали маленькие буквы, многие Эдвард, учившийся грамоте у монахов, знал, но они складывались в такие слова, что язык вывихнуть можно, английские, вроде бы, но никак не понять…

— Цель!

— Что? — не понял лекарь.

— В глазу написано: "Цель".

— А-а… Потерпи, немного осталось. — Тигран опять чем-то щелкнул, решетка плавно погасла. — Так, давай, повязку снимем…

Он осторожно оттянул ткань и резанул ножницами, склонился над изголовьем:

— Смотри сюда… хорошо… теперь туда… — он водил пальцем перед лицом сакса, и тот внезапно осознал: он смотрит на мир двумя глазами.

— Тигран! Дорогой мой, я вижу правым глазом! Здорово! Ох, как я тебе благодарен!

— То ли еще будет… Так! Проверим трансфокатор, закрой левый глаз. Да не правый, а левый!.. Смотри на дверь. Накат! — старик что-то крутанул на столике.

Проолифленные до янтарного цвета доски двери рывком прыгнули вплотную к лицу Эдварда, один сучок занял все поле зрения, он испуганно открыл природный глаз:

— Ой! — мгновенно все вернулось к норме. — Что это было?!

Тигран добро улыбнулся:

— Да если вдалеке что разглядеть поподробнее, или, к примеру, прицелиться поточней. Снаружи-то глаз, как глаз, моргает себе… Он и в темноте хорошо видит.

— А под повязкой ничего и не видел!

— Умник ты, сэр рыцарь… И что ж можно увидеть под повязкой? Повязку?

Эдвард повеселел, страхи немного отступили, действительность оказывалась вроде бы не такой ужасной.

Тигран выключил новый глаз, и он опять ослеп. Сказал, что еще не все зажило в раненой глазнице, и долго пока его нагружать не стоило.

Теперь пришла очередь руки и ног. Лекарь по очереди включал их для проверки функций, и они, к изумлению сакса, действовали. По команде старика Эдвард потихоньку поднимал забинтованные конечности, сгибал, отводил в стороны… Все получалось.

Лекарь только повторял:

— Так… Плавнее, плавнее… Не резко… Отлично!

Наконец закончили. Тигран отсоединил провода и сложил руки на груди под седой бородой:

— Все в порядке, малыш! Несколько дней еще полежишь, подживет окончательно, перейдешь на автономное питание, и вперед!

— Конечно, надо будет потренироваться, овладеть новым телом, неуклюжесть нам ни к чему. Бинты снимем дней через пять, и попробуем встать. Рефлексы в норме, синапсы на месте, мышечный тонус… Ну, какой тонус может быть у-у… у баллисты, например? Не веришь? Ну, поверишь, как попробуешь!

Пять дней сакс сгорал от нетерпения, ему так надоело лежать. Да и судьба Алана тревожила душу. А вдруг проклятый барон не захочет ждать, пока в ловушку залетят все пташки?

Ноэми пыталась успокоить юношу, но ее мягкие утешения раздражали его, он отмалчивался, не хотел нагрубить ей сгоряча. Ну что эти бабы понимают в мужской дружбе?!

Наконец, настало утро великого дня. Эдвард еле впихнул в себя завтрак. Не верилось, что он сразу так вот встанет и пойдет, здоровый, как раньше.

Тигран пришел после завтрака веселый, принес небольшой сундучок. За ним старик-слуга вкатил знакомый столик.

Лекарь вежливо выставил Ноэми за дверь:

— Леди не положено смотреть на джентльмена без штанов, кроме случаев, соответствующих этикету.

— Ну, дорогой, поехали! — в руках лекаря засверкали ножницы, заскрипели разрезаемые бинты.

Рыцарь, оторопев, смотрел, как обнажается его тело. Его?! Его тело раньше не имело стальных, сверкающих ног, белой как из мрамора, правой руки, выросшей из металлического предплечья. А грудь! Тоже стальная… Кое-где меж блеска полировки жалобно бледнела плоть, ее было так мало, так ничтожно мало, и так много чужой холодной стали. Низ живота с мужскими признаками одиноким живым островком ютился среди зеркальных пластин. Да левая рука от локтя своя, знакомая. Так вот какая эта машина!.. Не пауком она уселась на плечи, хуже, он сам стал машиной.

Эдвард закусил губу и резко отвернулся к стене.

Тигран позвенел ножницами по узловатому суставу на стальной ноге: — Тук-тук! Сэр рыцарь, что опять приуныл? Тебе же не привыкать залезать в железную скорлупу.

— Я мог снять ее, когда хотел! — в стенку процедил Эдвард.

— Что значит, "когда хотел"? В бою, что ли? Не мог… Когда надо, терпел и не жаловался. Потерпи и сейчас. Пройдет год, другой, нервы восстановятся, и снимем железо. Что, годами валяться в постели, разрабатывать вялые мышцы гирями — веселее? А Алан? Кто спасет его? Бери-ка себя в руки, парень!

— А Ноэми? Она меня увидит такого, неживого… Испугается…