Виллет

– И что же вы ответили?

– Ответила коротко, но отказом не оскорбила, и все же едва не дрожала от страха, что ответ получится слишком сердечным: Грэхем так привередлив. Переписывала трижды, всякий раз сдерживая пыл и оттачивая слог, пока наконец не довела письмо до состояния немного приправленной сахаром льдины. Только тогда отважилась запечатать и отправить.

– Великолепно, Полина! Интуиция вас не обманула: вы понимаете доктора Бреттона.

– Но меня терзает вопрос: что же делать с папой?

– Не делайте ничего: просто ждите, – но не продолжайте переписку до тех пор, пока не получите одобрение месье Бассомпьера.

– А это возможно?

– Время покажет. Ждите.

– Доктор Бреттон прислал еще одно письмо: поблагодарил за спокойный лаконичный ответ, – но я опередила ваш совет и сообщила, что, хотя чувства мои остаются прежними, без папиного позволения продолжать переписку не могу.

– Вы поступили именно так, как следовало. Доктор Бреттон сумеет оценить благородное достоинство вашего поведения; оно усилит и его гордость за вас, и его любовь – если такое возможно. Поверьте, Полина: тот свежий, нежный иней, который окружает чистое пламя, – бесценный дар природы.

– Как видите, я чувствую характер Грэхема и понимаю, что никакая деликатность не может оказаться для него чрезмерно изысканной.

– Вы доказали, что, безусловно, его понимаете. Но даже если бы доктор Бреттон ожидал иного, более открытого и смелого приема, вы бы все равно отнеслись к отцу искренне, честно и нежно.

– Люси, до чего же хочется все время поступать только так! О как трудно будет пробудить папу ото сна и объяснить, что я уже не ребенок!

– Не спешите, Полина. Доверьтесь времени и своей доброй судьбе. Я тоже заметила ее благосклонность. Не сомневайтесь: она великодушно создаст условия и безошибочно назначит час. Да, я думала о вашей жизни – точно так же, как думали о ней вы, – и находила сравнения, подобные тем, о которых вы упомянули. Будущее неизвестно, но прошлое выглядит благосклонным.

Ребенком вы внушали мне страх своей необыкновенной хрупкостью. Трудно было представить существо более уязвимое. В пренебрежении и грубости ни ваша внешность, ни сущность не расцвели бы до нынешней полноты. Боль, страх, борьба исказили бы черты лица, нарушили их гармонию, растерзали нервы до состояния привычного раздражения. Вы утратили бы здоровье и жизнерадостность, грацию и прелесть. Провидение защитило и выпестовало вас не только ради собственного блага, но и ради блага Грэхема. Он тоже родился под счастливой звездой: для проявления лучших качеств его натуры необходима такая подруга, как вы. И вот вы готовы и должны соединиться. Я поняла это в тот самый вечер, когда увидела вас рядом в Террасе. Во всем, что касается будущего союза, мне видится план, обещание, гармония. Не думаю, что солнечная молодость обоих предвещает великие бури. Уверена, что свыше предписано, чтобы вы жили вместе в любви и гармонии: не как ангелы, а как избранные смертные, которым выпало редкое счастье. Некоторые жизни получают благословение: такова воля Господа, подкрепленная свидетельством рая, – другие же с самого начала следуют иным путем. Путники встречают капризную, ветреную, суровую погоду, уступают буре, слабеют и сдаются на милость ранней зимней ночи. Ничто на свете не свершается без Высшей воли. Точно знаю, что среди бесконечных трудов Небесного Отца где-то кроется секрет конечной справедливости судьбы. Знаю, что его сокровища таят доказательство и обещание милости.

Глава XXXIII Месье Поль исполняет обещание

Все мы – двадцать пансионерок и четыре учительницы – получили приказ первого мая проснуться в пять утра, к шести собраться и явиться под команду профессора Эммануэля, которому предстояло возглавить наш исход из Виллета, ибо именно в этот день он решил исполнить обещание и организовать для нас сельский завтрак. Как, возможно, помнит читатель, поначалу, когда экскурсия только возникла в планах, я не удостоилась приглашения, скорее наоборот, однако, вскользь упомянув о данном обстоятельстве, ощутила столь крепкое прикосновение к уху, что не осмелилась создавать дальнейшие трудности.

«Je vous conseille de vous faire prier»[293], – заявил месье Поль, властно угрожая другому уху. Одного комплимента в духе Наполеона оказалось достаточно, чтобы я приняла решение присоединиться к компании.

Утро выдалось по-летнему спокойным, с пением птиц в саду и предвещавшей жару легкой росой. Мы дружно решили, что день будет чудесным, с удовольствием убрали теплую одежду и нарядились так, как требовала солнечная погода. Чистое свежее ситцевое платье и легкая соломенная шляпа, сшитые и украшенные так, как это умеют только французские мастерицы, соединяя простоту с изяществом, стали этим ясным утром законодателями моды. Никто не явился в выцветшем шелке, никто не надел что-то старое и надоевшее.