Виктория (пер. В. К.)

Зачмъ? Зачмъ обращать вниманіе на этотъ экипажъ? Онъ прохалъ мимо, можетъ-бытъ, онъ уже на углу. Можетъ-быть, тамъ стоитъ человк, безъ сюртука и шапки, онъ стоитъ, наклонившись впередъ и подставляя голову, онъ хочетъ, чтобы экипажъ перехалъ его, искалчилъ, убилъ насмерть. Этотъ человкъ хочетъ умереть, это его дло. Онъ не застегиваетъ больше пуговицъ на рубашк и утромъ онъ не зашнуровалъ башмаковъ, все на немъ разстегнуто, худая грудь его обнажена; онъ долженъ умереть… Человкъ доживалъ свои послднія минуты, онъ написалъ другу письмо, записку, маленькую просьбу. Человкъ умеръ и оставилъ посл смерти это письмо. На немъ стояло число и подпись, оно было написано большими и маленькими буквами, хотя тотъ, кто писалъ его, черезъ часъ долженъ быть умереть. Это было такъ странно. Онъ даже сдлалъ подъ своей подписью обычный росчеркъ. А черезъ часъ онъ умерь.

Былъ еще человкъ. Онъ лежалъ одинъ въ своей маленькой комнат, выкрашенной въ голубую краску и съ деревянной облицовкой.

Что же изъ этого? Ничего. На всемъ Божьемъ свт онъ тотъ, кто долженъ теперь умереть. Онъ ршилъ это; онъ думаетъ объ этомъ до изнуренія. Онъ видитъ, что наступаетъ вечеръ, что стнные часы показываютъ восемь, и не понимаетъ почему они не бьютъ. Часы не бьютъ. Прошло уже нсколько минутъ посл восьми, они продолжаютъ чикать, но не бьютъ. Бдняга, его разумъ уже начинаетъ гаснутъ, часы пробили, а онъ этого и не замтилъ. Потомъ онъ прострлилъ портретъ своей матери, висвшій на стн, къ чему ему теперь этотъ портретъ, и зачмъ ему быть цлымъ, когда его уже не будетъ? Его усталые глаза замчаютъ на стол цвточный горшокъ, онъ протягиваетъ руку и медленно, задумчиво опрокидываетъ на полъ большой цвточный горшокъ, и онъ разбивается. Потомъ онъ выбрасываетъ въ окно янтарные мундштуки. Ему кажется такимъ понятнымъ, что они не должны здсь лежать, когда его не будетъ. Черезъ недлю этотъ человкъ умеръ.

Іоганнесъ поднялся и заходилъ взадъ и впередъ по комнат. Сосдъ по комнат проснулся, пересталъ храпть, и раздался вздохъ, стонъ, полный отчаянія. Іоганнесъ на цыпочкахъ подходитъ къ столу и снова садится. Втеръ шумитъ въ тополяхъ подъ окнами, и ему становится холодно. Со старыхъ тополей опали листья, и они похожи на печальныхъ уродовъ; нкоторые узловатые сучья трутся о стну дома и издаютъ скрипучіе звуки, напоминающіе звуки пилы, двигающейся взадъ и впередъ по дереву.

Онъ пробгаетъ глазами листки и прочитываетъ написанное. Да, его фангазія опять занесла его въ сторону. Ему совсмъ не нужна исторія о смерти и прозжающемъ мимо экипаж. Онъ пишетъ о сад, о зеленомъ роскошномъ сад, близъ своего дома, о сад при замк. О немъ пишетъ онъ. Онъ лежитъ теперь мертвый, занесенный снгомъ; и все-таки онъ пишетъ о немъ, и въ немъ царитъ не зима и снгъ, а весна и благоуханіе и теплые втры. Вечеръ. Вода течетъ тихая и глубокая и кажется озеромъ изъ клея; сирень благоухаетъ, живая изгородь высится, покрытая почками и зелеными листиками, а воздухъ такъ тихъ, что слышно, какъ токуетъ глухарь по ту сторону пруда. На дорожк сада стоитъ Викторія, она одна, одта въ бломъ, ей двадцатъ лтъ. Вотъ стоитъ она. Она выше самаго высокаго розоваго куста, она смотритъ поверхъ воды, мимо лсовъ, и взглядъ ея достигаетъ дремлющихъ вдали горъ; она выглядить блой душой, вющей среди зеленаго сада. Внизу по дорог раздается шумъ, она длаетъ нсколько шаговъ, входитъ въ бесдку; опирается локтемъ на перила и смотритъ внизъ. Человкъ, идущій по дорог, снимаетъ шляпу и кланяется, почти касаясь шляпой земли. Она киваетъ головой. Человкъ оглядывается, на дорог никого нтъ, никто не слдитъ за нимъ, онъ длаетъ нсколько шаговъ по направленно къ стн. Она откидывается назадъ и кричитъ: «Нтъ, нтъ!» Она машетъ ему рукой. — Викторія, говоритъ онъ, это было истинно врно то, что вы разъ сказали: я не долженъ мечтать объ этомъ, потому что это невозможно. — Да, отвчаетъ она, но чего же вы хотите? Онъ подходить совсмъ близко, ихъ раздляетъ только стна и раздается его отвтъ:- Чего я хочу? Видите ли, я только хочу простоять здсь одну минуту. Это послдній разъ. Я хочу подойти къ вамъ какъ можно ближе, какъ можно ближе; типерь я стою близъ васъ! — она молчить. Проходить минута. — Прощайте, говорить онъ и снимаетъ шляпу, опятъ почти касаясь земли. — Прощайте, отвчаетъ она. И онъ уходитъ, не оглядываясь.

. . . . . . . . . . . .

Что ему за дло до смерти? Онъ собираетъ вс исписанные листки и бросаетъ ихъ въ печь. Тамъ лежали уже другіе листки, которые нужно было сжечь, — горячій потокъ фантазіи, выступившій изъ береговъ. И онъ писалъ дальше о человк, стоящемъ на дорог, объ этомъ удивительномъ человк, который поклонился и ушелъ, когда прошла его минута. А тамъ, въ саду осталась молодая двушка въ бломъ, вступившая въ свою двадцатую весну.

Она не хотла его, нтъ. Но онъ стоялъ у стны, за которой она жила. Онъ былъ однажды такъ близко отъ нея. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .