Вигнолийский замок

Мы приступили. Мои ожидания оказались точны: король действительно очень хорошо фехтовал, и если бы был чуть моложе, еще неизвестно, кто выиграл бы по очкам. А так мы фехтовали, отдыхали и фехтовали вновь. Во время отдыха между нами состоялось несколько любопытных бесед. Например, мы поговорили о том, как король должен относиться к своим подданным.

Я сказал, что один правитель из дальних краев как-то произнес, что в его стране есть только один значительный человек, тот, с которым он, правитель, разговаривает в данную минуту.

Хлодвиг на миг задумался. Когда он размышлял, его лицо утрачивало отрешенное выражение и становилось вполне глубокомысленным.

— Этот ваш правитель не уважал своих подданных, — наконец сказал король. — Как он умер?

— Его убили, ваше величество.

— Я так и думал. Такое мог произнести только правитель, готовый подвергать своих подданных ненужным испытаниям, ведь он не видел в них полноценные человеческие существа. Конечно, они захотели от него избавиться.

Мы пофехтовали еще несколько раз и поговорили об утопических вещах, включая единые налоги и снос крепостных стен замков (спасибо, Ришелье, за науку о мечтах любого монарха при феодализме!), на которые, как выяснилось, у нас были одинаковые взгляды. А затем наконец я решил, что достаточно нравлюсь королю, чтобы задать главный вопрос.

— Ваше величество, скажите, а почему вы не организуете поход против деймолитов?

Король резко обернулся и пристально посмотрел на меня.

— За этот вечер вы, граф, несколько раз озвучили мои собственные мысли. И опять вам удалось назвать мою мечту, которая преследовала меня все детство. Я буду откровенен с вами, ведь вы не придворный, а искренний человек. Когда я был наследным принцем, то мечтал, что как только получу корону, сразу возглавлю большой поход против этих существ. Вовлеку соседей, заручусь поддержкой жрецов… Я даже недоумевал, почему мой отец или дед никогда не предпринимали таких попыток. Отец говорил мне, что пытался пойти против деймолитов… очень давно… но его переубедили. Я помню, что тогда даже рассердился. Ведь что значит воля короля, если кто-то может его отговорить? Но когда я получил корону, все изменилось.

— Что же изменилось, ваше величество? — живо спросил я, видя, что король снова задумался.

Хлодвиг пожал плечами.

— Мои советники в первый же день после коронации начали мне объяснять, в чем заключается ответственность короля перед народом. Я и сам чувствовал эту ответственность. Они отговаривали меня от опасных и разорительных предприятий и особенно от похода против деймолитов. Ни один из моих советников не поддержал этот поход! Никто! Они показывали мне цифры убытков, а коннетабль даже приводил примеры неудачных попыток и утверждал, что многие безответственные короли, замышлявшие подобное, утрачивали власть и жизнь из-за заговоров. Потому что бесплодные и проигрышные походы не нравились никому. Они разоряли государство и не приносили счастья подданным.

— Но вы-то в глубине души не согласились с этим, ваше величество? — предположил я.

— В глубине души нет, вы правы, — улыбнулся король. — Я тогда даже пообещал себе, что не буду спешить и дождусь благоприятного времени. Но годы несутся вскачь, а благоприятного времени все нет. Мой день расписан с утра до вечера. Я занимаюсь текущими делами, а на остальные просто нет сил.

— А… другие короли, ваше величество? Вы ведь встречаетесь с ними иногда. Что думают они по этому вопросу?

Хлодвиг рассмеялся. Его смех был хрипл и печален.

— Вы бьете не в бровь, а в глаз, граф. Откуда вам вообще известно, что мы говорим об этом? А, впрочем, да, говорим, когда заканчиваем со всеми остальными делами. Другие короли думают точно так же, как и я. Что когда-нибудь придет время и тогда… Я полагаю, что оно никогда не придет, граф.

Мы расстались с Хлодвигов в хороших отношениях. Конечно, друзьями мы не стали, но я все-таки сумел узнать то, что хотел. С моей стороны было неразумно предполагать, что агенты деймолитов только убивают алхимиков, чтобы предотвращать возникновение взрывчатых веществ. Увы, эти агенты повсюду, они влияют на политику и не погнушаются физическим устранением самых знатных особ. Мне следовало поймать и допросить хотя бы одного шпиона, чтобы составить мнение о грандиозности раскинутой сети.

Виолетта ждала меня в комнате, соседней гимнастическому залу, и мы, поблуждав, вышли не через главный выход, где нас ждала охрана, а через какую-то боковую дверь.

— Вы очень задумчивы, господин граф. Что-то пошло не так? — спросила девушка, беря меня под руку.

— Все прошло отлично, но я думаю об одной загадке, невольно заданной мне королем. Вот представь, что ты — королева…

— Я это легко могу представить, — рассмеялась Виолетта.

Мы перешагнули через лужу, которую заметили в самый последний момент из-за плохого освещения. Улицы за этой частью дворца выглядели пустынными.