Via Combusta

– Вы знаете, Есения, у нас с вашим мужем сейчас идёт большой проект, – немного приврав, продолжил Леонид. – Я сейчас в Лондоне. Мне надо срочно у Алексея выяснить некоторые детали, но я никак не могу до него дозвониться ни по одному телефону.

– Ну так, ничего удивительного, – ледяным колким тоном резанул ухо ответ Есении. – Он в коме.

– Как в коме? – ошарашенно выдал в трубку Леонид, присев на краешек дивана и вытерев мигом вспотевшую ладонь об штаны.

– Слушайте, Леонид, я не знаю, как вам ещё-то понятнее объяснить, – гневно воскликнула девушка. – Повторяю для тупых, Алексей сейчас вам, как и мне, ничего ответить не может, потому что он находится без сознания. Он в полной отключке и это, похоже, надолго. Поэтому, если вам, адвокат Леонид, от него что-то надо, то обращайтесь в Склиф. Тем более что хороший адвокат ему сейчас очень пригодится.

Глава 4.

Лондон. Начало мая.

Полночь тех же суток.

Где-то года три назад.

Омерзительные ощущения, словно тебе перерезают пуповину вместе с глоткой. Леонид обмер, сидя на диване и опустив на него вздрагивающую ладонь. Из покрытого липким ледяным потом телефона раздавались глухие короткие гудки оборванного звонка.

– А что, вообще, сегодня происходит? – простонал он в направлении к пустой противоположной стене, явно не ожидая с той стороны никакого внятного ответа. – Это все подарки или ещё чего ждать?

В его чётко простроенный план многолетнего благоденствия и качества жизни этот встречный грязевой поток ошеломительных новостей отказывался вписываться кардинально. Он настолько дисгармонировал с логикой молодого идеального человека, что останавливал на полном скаку не только мозговую деятельность его светлейшей головы, но и метаболизм под ней. Этим потоком навалившихся проблем в момент смыло всё божественное утреннее настроение, и появился страх. Глубокий, сродни полному отчаянию, иррациональный страх за собственную жизнь. Жизнь, которая рушилась, как песочный замок под первым же натиском добежавшей до него морской волны. Страшно, до тошноты страшно было осознавать, что ты остался один на один с этой стихией. Страшно, что тебя сейчас придавит обломками твоей раскуроченной на куски жизни и потянет на дно. И до слёз обидно, что видимая стабильность, которая ещё утром воспринималась как нерушимая, несокрушимая и железобетонно гарантированная, растворилась, как мираж.

И с одной стороны, всё было так же, как и с утра, на своих местах. Лондон здесь. Вот он, пульсирует кровеносной транспортной системой за окнами. Его слышно, видно, он есть на самом деле, никуда не делся. Стоит, как и стоял. Вот диван, на котором Леонид в данный момент сидит. Диван его, Леонида. Стоит в его, Леонида, доме. Его можно пощупать, прилечь виском к его прохладной кожаной обивке. На диване лежит смартфон, где в последних смс-сообщениях от банка запечатлена динамика благосостояния обладателя банковского счёта. И всё это реально существует. Здесь. В этот самый момент. Однако яснее белого дня стоял в сознании Леонида тот факт, что уже завтра, плюс-минус туда-сюда, этого всего у Леонида может не стать. Как и репутации. Как и будущего. И вполне допустимо, что в сложившихся обстоятельствах «завтра» не будет и его самого…

От нервного перенапряжения и паники, охватившей талантливого погоревшего юриста, явственно накатили традиционные в таких случаях общечеловеческие позывы. Кружилась голова, сердце дубасило в грудную клетку так, словно хотело выбить с ноги решетку из молодых гибких рёбер. Кульминация этого выплеска адреналина застала молодого человека уже в туалете, откуда он не выходил потом ещё с полчаса.

И что угодно могут говорить люди про отхожие места, но можем положить руку на отсечение, что если где и реально найти выход из затруднительного положения или получить гениальное озарение, прозрение, вспышку в сознании, так это сидя на горшке. Может, это системно так устроено, а может, через некоторые горшки, действительно, проходят не только транзитные канализационные коммуникации, но и потоки вселенской мудрости. Есть такие подозрения, хотя доподлинно это не известно. Однако же, посетив туалет, Леонид выскочил оттуда уже другим человеком. Человеком, так сказать, основательно прозревшим.

Какая светлая мысль посетила молодого человека, а от каких отживших он, наоборот, избавился, отправив в нечистоты, с первого взгляда понять было не возможно. Но та решительность и осознанность, с которой он начал доставать с полок шкафа вещи и скидывать их в ударопрочный компактный чемодан, позволяла строить определённые догадки.