Верум

Странный мужчина выходит на дорожку прямо передо мной, на нем все те же серые брюки и толстовка, а капюшон не дает мне рассмотреть его лицо.

У меня перехватывает дыхание, и я замираю на месте, чувствуя под ногами брусчатку. Часть меня готова в любую секунду сорваться и убежать, но другая часть жаждет поймать его, чтобы узнать, кто он такой.

Должно быть, я сошла с ума, потому что я совсем его не боюсь, потому что я девушка, гуляющая в одиночестве там, где нет ни души, а он, совершенно очевидно, не должен здесь быть.

В нем есть нечто, что говорит о его грусти и одиночестве.

И мне это до боли знакомо.

Может быть, это сын садовника?

Он словно медлит, замерев посреди дорожки: он как будто специально остановился, чтобы я последовала за ним.

– Кто вы? – спрашиваю я, делая шаг по направлению к нему.

Медленно… медленно… медленно он поворачивается ко мне… и в тот самый момент, когда мне кажется, что я вот-вот увижу его лицо, он останавливается. Мне так и не удается разглядеть, кто он, чего он, скорее всего, и добивался.

Он намерен поиграть со мной в какую-то игру.

Он снова отворачивается от меня, направляясь прочь по тропинке.

Но когда он понимает, что я не двигаюсь с места, он снова останавливается.

Он явно хочет, чтобы я шла за ним.

Он делает шаг, и я тоже. Затем еще и еще.

Мною движет поразительное любопытство, большее, чем я когда-либо в своей жизни чувствовала, что-то подталкивает меня следовать за ним, несмотря на все разумные доводы. Мне просто хочется принять участие в этой игре, посмотреть, куда она меня заведет.

Туман стелется по дороге, скрывая его ноги, а затем он заходит в дом и исчезает где-то в лабиринтах коридоров. Я прошу его остановиться, но он больше не собирается меня ждать.

Он сворачивает в сторону.

Я продолжаю следовать за ним.

Затем поворачивает снова и снова.

Наконец он останавливается перед дверью в спальню Сабины. Он буквально уставился на нее, а его лоб почти упирается в деревянные доски.

И в тот самый момент, когда я практически догоняю его, он просто исчезает.

Озадаченная, я стою в полном одиночестве перед дверью в комнату Сабины.

Этот человек был так же реален, как я сама, а теперь он просто испарился в воздухе.

Я безумнабезумнабезумнабезумна.

Делаю глубокий вдох, потому что только одна вещь прорисовывается абсолютно ясно в моем воспаленном сознании: реален он был или нет, он хотел, чтобы я оказалась перед дверью Сабины.

Только вот почему?

Я нетерпеливо стучу в дверь, желая поскорее понять это.

– Войдите, – слышу я голос пожилой женщины.

Я настроена решительно, но в то же время мне страшно. Однако желание узнать правду побеждает.

Я захожу в ее покои и нахожу Сабину, сидящей за столом. Она сконцентрирована, полностью поглощена чем-то, в ее руках что-то есть.

Когда я подхожу ближе, она распрямляется, и теперь я могу разглядеть, что она держит перед собой.

Карты таро.

– Он не причинит тебе вреда, – говорит она, не обращая никакого внимания на мое возбуждение, – по крайней мере, не сейчас. В этом ты можешь мне верить.

Значит, она тоже видела его?

– Я не могу вам верить, – отвечаю я, – ведь я вас совсем не знаю.

Моя мама доверяла ей. Но в этом и кроется разница между нами. Она много чего может наговорить, но не дает никаких конкретных ответов.

– Кто этот человек? – настаиваю я, проходя еще дальше в ее комнату.

Сабина мотает головой, и все ее внимание снова возвращается к картам на столе.

– Молодость создана для того, чтобы молодые ее тратили, – произносит она, прежде чем начать бормотать какую-то мелодию без определенного мотива. Она выкладывает на стол другие карты, одну за другой. – Доверься своим инстинктам, девочка. Иначе зачем Бог тебя наградил ими?

В эту секунду мои инстинкты молчат, но почему-то мне совсем не страшно.

Все это не имеет абсолютно никакого смысла, поэтому мне остается только пристально смотреть на стол.

Карты таро отливают золотистым сиянием, мерцая в умирающем свете дня, который просачивается в комнату сквозь окно. Образы на картах нарисованы насыщенными красками: красными, синими, зелеными. Они выглядят так загадочно, так мощно и запретно. Несмотря ни на что, я не на шутку заинтригована.

На карте, которую она держит сейчас в руках, изображен рыцарь, готовый в любую секунду проглотить несколько мечей сразу. Сабина замечает мой взгляд.

– Четверка мечей, – говорит она, не поднимая на меня глаз, – эта карта символизирует трудные времена, полные тревоги и боли.

Она выкладывает на стол следующую карту, наполовину закрывая четверку мечей.

– А это шестерка мечей, – объясняет она, все еще не глядя на меня, – она означает переход из бушующего моря в спокойные воды. Для тех, кто переживает трудные времена, эта карта означает, что очень скоро все их дела наладятся и в жизнь вернется гармония.

– На кого вы сейчас делаете расклад? – любопытствую я, стараясь, чтобы мой голос не прозвучал излишне заинтересованно. – На саму себя?

Она коротко встряхивает головой:

– На твоего брата.

У меня перехватывает дыхание.

– На Финна?