Вершины и пропасти

Ниаллан Хан-Мар оказался человеком изворотливым и подлым.

Хоть он и держался так, словно не сомневался в своей победе и ему не терпелось наказать дерзкую девчонку, но возможностей навредить не упускал. И, что ещё хуже, не позволял Фог вздохнуть с облегчением – ни на миг.

Всякий раз удар приходил с другой стороны. То обрушивалась вдруг часть крыши, то служанка опрокидывала чан с кипятком, то на приблудного гурна находило вдруг бешенство, и он принимался кидаться на всех подряд, лягаясь и щёлкая зубами… А уж сколько раз пытался Ниаллан наслать на башню дурман, лишающий кимортов сил! И в порыве ветра, и в дожде, и в пряди тумана из долины; о пище и питье и говорить не стоит: ни единый кувшин с вином или водой, копчёный окорок или даже лепёшки из печи не остались нетронутыми, везде была отрава. Её, конечно, ничего не стоило оттуда удалить, но главной цели удар всё же достиг: Фогарта больше не чувствовала себя в безопасности, нигде и никогда.

– Тебе надо отдохнуть, – ворчал Сэрим, убирая флейту. – Не бойся, он тебя не достанет. Ишь, пронырливый, едва успеваю дыры затыкать… Ты не бойся, не бойся, – повторил он с кривой улыбкой. – Этот дурень ведь не только тебя изматывает, но и себя.

Любую пищу теперь сперва пробовал Сидше, который различал яд там, где даже морт находила его не сразу. Сперва посмеивался; к вечеру же ему это настолько опостылело, что он перестал улыбаться, а потом и вовсе достал из своей дорожной сумы какие-то тёмные склянки и, подвернув рукава хисты, принялся смешивать некий состав. Час спустя он вручил его Фог и попросил отослать к Ниаллану, смешав с ветром или туманом.

– Я, конечно, попробую, – с сомнением откликнулась она, заглядывая в чашу. Морт потыкалась в мутную жидкость, однако ничего вредоносного не обнаружила. – Но он ведь поймёт, что его хотят отравить…

– Не поймёт, ибо это не яд, – ответил Сидше обманчиво любезным голосом, и лицо у него стало, как у дорогой ишмиратской куклы. – Тут пыльца одного совершенно обыкновенного цветка, который в изобилии растёт у нас в Шимре, а ещё морская соль и редкий минерал, что встречается лишь тут, на севере. Ни каждая часть по отдельности, ни всё это вместе не принесёт никакого вреда, пусть бы даже младенцу или старику.

Фог осторожно качнула чашу, прикидывая, как бы смешать её содержимое с туманом, не изменив свойств состава.

– А в чём же тогда подвох? Ну, если дышать этим не пагубно для здоровья?

– О, секрет, – улыбнулся Сидше лукаво. – Но наш любезный друг тотчас же узнает, в чём подвох, как только выпьет вина.

– А он выпьет? – усомнилась Фог.

– Вот это предоставь мне, – последовал уклончивый ответ.

Сидше отлучился на час или около того – и вернулся уже в сумерках; дружинники утверждали, что видели, как тот заговаривал то с одной служанкой, то с другой… Возвратившись, он не стал ничего объяснять, просто попросил подождать немного. А к ночи распространилась презабавная весть: якобы гость лорги, седовласый киморт, за ужином опьянел от одной чаши вина, повёл себя непристойно, а затем и вовсе заснул, упав лицом в блюдо с квашеными овощами.

– Это из-за того состава? – догадалась Фог.

– Если не мешать его с вином, то он и впрямь безвреден, – усмехнулся Сидше, чуть склонив голову к плечу. – Но, соединяясь с любым хмельным напитком, он заставляет человека пьянеть быстрее. А как потом наутро с похмелья болит голова!

– Что хоть руби? – поддакнул Сэрим понятливо.

– Бывает, что и так, – скромно опустил Сидше взгляд. И, выдержав паузу, раскрыл тайну: – Это двусоставный яд. Он хоть докучливый, но не смертельный – и не слишком-то известный… а ещё он проявляет себя лишь соединяясь с вином, а до тех пор пыльца и минерал существуют словно бы по отдельности и не сливаются воедино.

– А соль зачем нужна?

– Усиливает действие, – охотно ответил он – и принялся пояснять на примере.

А Фог задумалась невольно о другом.

«Выходит, он мог, если бы хотел, отравить меня на дирижабле в любой момент, а не играть, как с ребёнком… Да, как с ребёнком, – повторила она про себя, ощутив холодок по спине, однако не от страха, а от иного чувства, подобрать которому название не могла. – Он ведь учил меня… готовил к встрече с опасностями юга. Почему?»

Спросить об этом вслух она не осмелилась.

Между тем наступила ночь – на сей раз спокойная, потому что Ниаллан Хан-мар был беспробудно пьян. Фог крепко проспала до самого рассвета – и лишь тогда очнулась с тревожной мыслью.

– Сэрим, – прошептала она, садясь на постели и прижимая одежды к груди. Сидше лежал рядом и размеренно дышал; не то спал, не то просто делал вид, что спит. – Он же обещал дать мне совет!

Оглянувшись на Сидше напоследок, она накинула хисту на плечи – и тихо выскользнула из покоев.