Вершины и пропасти

– Ну, приказа, скажем, не было… Но волю его я угадывать научился. Сумел бы избавиться от вас обоих – получил бы свою награду. Или не получил бы, кто знает. – И хохоток перешёл в кашель. – Мне, видно, государь тоже не доверял, потому что, как только я переступил границу твоих земель, из Ульменгарма выступило большое войско. Куда больше, чем я сам даже мог предположить… Там не тысяча морт-мечей и даже не две. Со мной ты управился; но с ним тебе не совладать.

– Это мы ещё посмотрим. – Мирра сузил глаза.

– Ну, посмотри, – ответил ему Биргир, и за показным его смирением проступило злое торжество. – А я посмотрю, как ты поведёшь своих людей на битву, зная, что государь вызвал твою мать к себе. Как говорят, погостить; но, думаю, он не погнушается повесить её на воротах в назидание сыну-бунтовщику… а ты как думаешь?

Мирра, не дослушав, рванулся к нему; Кальв еле успел сгрести его поперёк груди, бормоча:

– Тише, тише…

– Тише, – эхом откликнулся Биргир. И добавил: – Быть может, государю и казнить её не придётся. Зная свою мать, Мирра, ответь: как скоро она сама шагнёт вниз со стены замка, чтоб не быть тебе обузой… чтоб руки тебе развязать?

…Фогарта даже не успела осознать, что происходит; свистнул клинок, мелькнул здоровенный кулак. Неповоротливый с виду Кальв оказался проворней брата и обрушил на голову Биргира чудовищный удар первым; клинок же, чуть запоздав, прочертил лишь косую линию от плеча к бедру.

Биргир отлетел на несколько шагов и затих.

– Обещала ведь жизнь ему сохранить, – вздохнула Эсхейд в наступившей тишине; впрочем, судя по её позе, она и с места не тронулась, чтобы защитить пленника.

– А он жив, – сказал Мирра, как плюнул. Развернулся, хлопнув плащом, и пошёл прочь, крикнув в сторону: – Телор! Телор, подлатай его, что ли, чтоб слова не нарушать… Телор!

На том допрос закончился.

Пока хватало сил, Фог помогала лечить раненых – и проигравших, и победителей. Временами ощущала головокружение и ломоту во всём теле, но остановиться значило остаться наедине с собственными мыслями; так продолжалось до тех пор, пока Сэрим, злой, как пустынный зверёк эль-шарих, не отловил её и тычками не погнал отдыхать. Вместе с Сидше она вернулась на дирижабль – и проспала, как убитая, остаток дня, всю ночь и следующее утро. Пропустила, как прибыла запоздалая помощь из Беры, и то, как обустраивали временный лагерь общими усилиями… Вроде бы отдыхала долго, а очнулась как в тумане: руки и ноги казались чудовищно тяжёлыми, а мысли путались. Когда она пыталась взбодриться пиалой чая и лёгким завтраком, в каюту вошёл Сидше и сообщил, что скоро начнётся военный совет.

– А можно не идти? – вырвалось против воли.

После минувшей битвы всё, что связано с войной, кровопролитием и сражениями, вызывало дурноту; не из-за мертвецов или раненых, нет – на них Фог достаточно насмотрелась с детства, пока Алаойш обучал её врачеванию… а потому что этого можно было бы избежать.

Если б быть чуть умнее; чуть сильнее; проницательней.

– Можно, – улыбнулся Сидше – точь-в-точь как в первую их встречу; только облачён сейчас он был в чёрное с ног до головы, а потому выглядел не то благочестивым отшельником, не то коварным злодеем из уличного спектакля. – Никто не может заставить тебя судить о том, что тебе отвратительно, и принимать решения, за которые надо нести ответственность… Но тогда тебе придётся следовать чужим решениям.

Ничего не ответив, Фог со вздохом отставила пиалу и начала собираться.

Временный лагерь оказался обустроен на удивление хорошо: вместительные шатры, полевые кухни… Объяснилось это, впрочем, довольно просто: Лиура и Онор по поручению учителя «тренировали упорство» и возводили временные постройки.

– Сестра хоть очагами занимается, – вскользь пожаловался Лиура. По-настоящему недовольным он, к слову, не выглядел, наоборот, ожившим: в зеленоватой тени от крон глаза его оттенком напоминали янтарь, а изрядно отросшие волосы топорщились в стороны, как пух. – А мне Телор велел отхожее место выкопать, и не одно… Каково?

– Он показал, как надо?

– Ну да…

– Тогда мне потом покажи! – попросила Фог серьёзно. – А я тебя научу греть воду в реке, тоже бывает полезно.

Лиура засмеялся.

Онор она тоже углядела, но мельком; та о чём-то оживлённо болтала с Тарри. Других кьярчи видно не было, так что из всего табора он, похоже, приехал один. Тарри разоделся как на праздник: сапоги из мягкой кожи, чёрные штаны, белая рубаха, а поверх – синий кафтан, расшитый чёрной и серебряной нитью. Волосы были не убраны под платок, как обычно, а заплетены в куцую косицу и этим самым платком перевязаны… Во время разговора Онор нет-нет да и проводила кончиками пальцев, прослеживая затейливую вышивку на рукаве, или касалась амулета из косточек и перьев на длинном шнурке.

«А ведь раньше всех мужчин без разбора сторонилась, – подумала Фог, и на сердце у неё стало тепло. – Тем более черноволосых, как Радхаб».

Радхаба, конечно, Тарри не напоминал нисколько – смешливый, зеленоглазый, похожий на говорливый весенний ручей.