Вернись, а то убью!

А на гоблина, одетого в смутно знакомый костюм, белую рубаху и мягкие замшевые ботинки, и выглядевшего почти здоровым. Я только теперь с огорчением понял, что хорошо знаю этого мужчину… тьфу, гархай, гоблина. И это было очень обидно, потому что я считал его если не другом то учителем уж точно, именно он учил меня искусству точить оружие и подбирать его по руке. Да и некоторые приемы защиты и уклонения от смертельных рубящих ударов подсмотрены у Сарта, под таким именем его знали все оружейники Бастеры, маленького городка на берегу моря, на окраине которого у меня был небольшой домик.

- Отпусти меня, - бережно отвел он руку Камиры и решительно шагнул ко мне, - Грег… прости. Я не имел права открыть тайну. И спасибо тебе за всё, что ты сделал для неё… Камира мне рассказала.

- Но почему… - от горечи, стиснувшей грудь, я не мог даже говорить, махнул рукой и шагнул прочь.

- Таржен! - бросилась ко мне Камира, попытавшись удержать за рукав, но я ловко уклонился от ее пальцев.

- Оставь…

- Грег… выслушай, прошу! - он почти шептал, но для меня этот шепот был громче крика.

- Он ничего не знал, - словно разбившаяся на каменном полу сосулька, звенели в моей голове уверенные слова Артемии, - это я запретила ему говорить. Потому и не хотела… чтоб Камира его забирала. Все равно, когда он всё узнает, сам уйдет. А ей будет в тысячу раз больнее. Гоблины - они такие, бесчувственные и безжалостные, я теперь про них знаю больше всех людей.

- Не могут все быть одинаковыми, - повиснув на моей руке, спорит Зия, - если бы он был злой, Грег бы с ним не дружил. У него нюх на злых и подлых.

Спасибо родная, прижимая её к себе свободной рукой, наконец-то вздохнул я свободнее.

- Прошу всех к столу, - махнула в сторону столовой Ортензия, и гости заторопились, понимая, что мне нужно время, чтоб немного остыть и прийти в себя.

И уже через пару минут я ощутил стыд за свою вспышку. Ну и в самом деле, с чего так расстроился? Ведь всегда соблюдал святое правило, не обвинять и не судить никого, пока не выслушаю всех, кто хоть сколько-то в курсе события. Причем, если потребуется, то и не по одному разу.

А в этот раз определенно сказалось напряжение последних дней, все-таки никогда еще не приходилось мне влипать в такие серьезные передряги, абсолютно не подготовившись.

- Все в порядке, пойдем, - чувствуя, что могу, наконец, держать себя в руках, подталкиваю Зию к столовой и она, бдительно оглядев мое лицо, первой шагает в двери.

Я вхожу следом и ловлю на себе настороженные взгляды гостей. Нет, так не годится, похоже я запугал их до потери аппетита. И хотя я просто до зубовного скипа не люблю извиняться и оправдываться за проявление свойственных всем нормальным людям слабостей, сейчас, похоже, придется переступить через себя.

- Прошу всех извинить нас за небольшое недоразумение, надеюсь, оно не повлияло на ваше намерение проверить мастерство главного повара? Иначе он будет очень расстроен! - Ортензия сияет просто ослепительно радушной улыбкой и мне невольно становится смешно.

- Что-то я устал за последние дни, - бормочу вполголоса, усаживаясь на свое место и взяв жену за руку, благодарно целую ее запястье.

После моих слов с лиц присутствующих словно стекли маски, правдоподобные, но неживые. Потянулись к приборам руки, побежали вокруг стола предупредительные лакеи.

- Пожалуй, я бы еще разок воспользовалась приглашением, - пробормотала Олли, несчастно рассматривая наполовину съеденный огромный кусок торта.

Это уже второй кусок, первый она проглотила с таким восторженным видом, что Ортензия не выдержала и незаметно кивнула лакею на ее тарелку.

- Ты можешь приезжать на все каникулы, - немедленно откликнулась жена, и по её поспешному ответу я понял, что девушка задела в душе Зии какие-то особые струны.

Но пригласить Олли и не пригласить Руна я считал неправильным. Мне был симпатичен откровенный парнишка, самозабвенно преданный первой возлюбленной, и не хотелось доставлять ему лишние страдания. Поэтому я слегка нахмурился и шутливо попенял жене, что не подобает выделять кого-то из учеников, а потому приглашение действительно для всех.

Мы уже ушли от обеденного стола и удобно расположились в креслах вокруг открытого огня разожженного в огромной чаше. Это уютное местечко, расположенное в дальнем углу длинной столовой, было первым, что я обустроил по своему вкусу, поселившись в стерильно чистых, но старомодно неприветливых стенах этого дворца. Когда-то здесь стояли простые столы в виде буквы "п", и первое, что я сделал, поселившись в Монтаеззи, велел вынести их в подвалы. Мне всегда хотелось иметь уютную семейную столовую, где будет приятно обедать и своей семьей, и угощать друзей. Многолюдные официальные пиры всегда вызывали во мне невообразимую тоску.