Венец терновый (2)

К стрельцам воеводы Григория Зерно, посаженных на коней, добавили и кавалерию — тысячу реестровых казаков, да пятьсот ногайцев мурзы Мехмета, что с радостью отправились грабить пусть единоверцев, но заносчивых и высокомерных крымских татар, с которыми они имели давнюю вражду, с длинным перечнем обид.

Сдавшиеся «союзники» турок, в подавляющей массе сербы и болгары, охотно присягнули своим освободителям. Вести их на новую войну Юрий не стал — необученные новобранцы на ней ни к чему.

Валахи и молдаване принесли клятву верности лишь на треть, а греки наполовину — люди умоляли отправить их домой после заключения мира, и Галицкий согласился, мысленно рассмеявшись.

Наивная простота!

Да после всего того, что произойдет в Крыму султан прикажет удавить или посадить на колья всех вернувшихся из плена воинов, что сдались своим единоверцам. И как только это простое соображение дойдет до мозгов вчерашних пленных, они поголовно останутся в его владениях, выбрав «землю и волю» — не они первые, и тем более, не последние.

А пока такие «возвращенцы» задействованы на строительстве укреплений, добыче железной руды и угля, и гребцами на галерах, что позволило начать комплектование новых корабельных команд проверенными кадрами — бывшими невольниками, что прежде ворочали тяжелым веслом на турецких мавнах и калиутах…

— Как видите, генерал, я свое слово держу. Вы хотели видеть Кафу? Она в полном вашем распоряжении, Петр Иванович. Я назначаю вас комендантом гарнизона, но это не значит, что вы сами, и ваши солдаты не получат положенную долю от крымской добычи!

«Мне не жалко поделиться с вами чужим добром, ибо я выигрываю», — Юрий внимательно посмотрел на побагровевшего шотландца. — «Семь тысяч московских солдат уже никогда воевать с нами не будут — просто дезертируют, или перейдут на нашу сторону. И хорошо будет, если обратно вернется их гораздо меньше — воевать с такими ветеранами хлопотно и накладно. А турки сократят их число — османы обязательно постараются вернуть Кафу с другими городами любой ценой. А зачем мне губить своих стрельцов, если на это есть московиты?! Надо только постараться заранее отделить зерна от плевел — сберечь нужных мне людей, и помочь верным царю Федору сражаться как можно дольше!»

Глава 13

— Ты не побоялся приехать сам, великий визирь Блистательной Порты Мерзифонлу Кара Мустафа-паша?! Как видишь, я держу свое слово — Крым мой! А род Гиреев или Гераев, на готский лад, уничтожен! Я обещал это сделать за убийство моей жены — и клятву исполнил…

— Не совсем, царь Боспора, король Готии и Червонной Руси, государь Новой Руси, автократор Феодоро и прочая, прочая, — к удивлению Юрия, великий визирь совершенно правильно произнес его титул, но на этом знания русского языка у него закончилось, видимо зазубрил перечень. И бородатый осман, с умными проницательными глазами, заговорил на татарском языке, которым Галицкий владел на достаточном уровне.

— Нуреддин Саадат Герай выжил в той резне, что учинили твои гяуры — и жаждет мести.

— Это он напрасно, я ведь могу рассердиться всерьез. Но раз он жаждет мести, то придется с ним покончить — тогда некому будет мстить! А заодно истребить ногайцев на левом берегу Днепра — это докучливые соседи, не умеющие держать слова. А насчет резни кто бы говорил — я сюда пришел во второй раз и не нашел свой народ — его вырезали полностью. Так что у нас правильно говорят, турок — долг платежом красен!

Юрий оскалился, он всеми фибрами души ненавидел рабовладельцев и считал, что единственной мерой наказания может быть только смерть. А так как во всех крымских кочевьях были русские невольники, то война пошла на истребление, безжалостная и беспощадная.

— Вы сеяли смерть кругом, торговали русскими рабами, истязали их — так что получайте отместку сполна. И это еще малая толика того, что вы заслужили! На моей спине, также как на лице, следы татарских плетей — так что я в полном своем праве!

— И мы в своем праве, король Юрий, по прозванию «Лев». Война с тобой будет страшной, я прекрасно это понимаю. Но мы победим и вышвырнем тебя из Крыма. А потом высадимся в твоем новом Феодоро и пройдемся по нему с огнем! Так что в живых никого не оставим…

— Ты меня только не смеши, визирь. Крымский хан тоже угрожал — теперь голова над входом во дворец торчит. Янычарский начальник здесь тоже кочевряжился — и что? Украшает собой главные ворота! Татары и турки этим летом тоже грозились всех уничтожить! И что вышло…

Разговор пошел без восточных славословий, визирь приехал с целью запугать, показывая собственное бесстрашие. Вот только не на того нарвался — Юрий уже явственно ощущал собственную силу, но нужно было выиграть время, хотя бы год. Тогда можно было плевать с самого высокого минарета на любые угрозы.

А раз нужно выиграть время, то нет нужды притворяться — на «наезд» следует отвечать большей наглостью, которая даже «отморозков» заставляет призадуматься и начать сомневаться в собственных силах.