Вэкфильдский священник

Въ этой почетной должности, впрочемъ, я былъ не одинъ и явился у меня соперникъ. Нкій капитанъ, изъ отставныхъ моряковъ, самою природой созданный для такого положенія, задумалъ отбить у меня сердце нашего патрона. Мамаша его когда-то служила прачкой у важнаго сановника и потому онъ съ самаго младенчества получилъ вкусъ къ грязнымъ похожденіямъ и благоговлъ передъ дворянскими гербами. Онъ только о томъ и грезилъ, какъ бы ему познакомиться съ тмъ или другимъ лордомъ, и хотя многіе выгоняли его вонъ, тяготясь его невыносимою глупостью, однакожъ, находились и такіе, которые были не умне его и потому допускали его до своихъ особъ. Льстить было его второю натурою и онъ довелъ это дло до совершенства, я же никакъ не могъ себя къ этому принудить и у меня все выходило неуклюже и сухо. Между тмъ нашъ патронъ съ каждымъ днемъ становился все боле требователенъ на этотъ счетъ, а я, съ каждымъ часомъ убждаясь въ томъ, какъ много у него недостатковъ, становился все скупе на комплименты. Такимъ образомъ, капитанъ начиналъ уже окончательно затмевать меня во мнніи хозяина, когда нашлось вдругъ особое для меня дло. Торнчилю предстояло драться на дуэли съ однимъ джентльменомъ, сестру котораго онъ будто бы оскорбилъ, и онъ обратился ко мн съ просьбою замнить его на поединк. Я охотно согласился, и хотя вижу, что вы, батюшка, этимъ недовольны, но тогда это показалось мн дружескою услугой, отъ которой я никоимъ образомъ не въ прав былъ отказаться. Я принялъ порученіе, обезоружилъ противника и вскор имлъ удовольствіе узнать, что оскорбленная дама была женщиной послдняго сорта, извстная всему городу, а дуэлистъ — ея любовникъ, ремесломъ шулеръ. Тмъ не мене я былъ вознагражденъ за услугу пламенными выраженіями признательности, но такъ какъ моему другу необходимо было черезъ нсколько дней ухать изъ Лондона, онъ только тмъ и могъ отблагодарить меня, что далъ мн рекомендательныя письма къ своему дяд, сэръ Уильяму Торнчилю, и еще къ другому важному сановнику, занимающему видное мсто въ администраціи. Когда онъ ухалъ, я отправился сначала съ письмомъ къ его дяд, котораго общая молва прославила человкомъ, украшеннымъ всми добродтелями. Его прислуга встртила меня привтливыми улыбками, какъ всегда бываетъ въ тхъ домахъ, гд сами хозяева ласковы. Меня провели въ большую залу, куда сэръ Уильямъ вскор вышелъ ко мн. Я объяснилъ ему свое положеніе и вручилъ рекомендательное письмо. Прочитавъ его, онъ помолчалъ съ минуту и потомъ воскликнулъ: «Скажите пожалуйста, сударь, чмъ вы могли заслужить столь горячее заступничество моего родственника? Впрочемъ, кажется, я угадываю, какого сорта ваши заслуги: вы за него дрались; и теперь ожидаете, что я стану васъ награждать за потворство его порокамъ. Желаю, искренно желаю, чтобы мой отказъ послужилъ наказаніемъ вамъ за вину; и еще боле того, чтобы онъ привелъ васъ къ раскаянію». Я терпливо выслушалъ выговоръ, сознавая, что заслужилъ его. Значитъ, теперь вся моя надежда была на письмо къ тому сановнику. Такъ какъ двери такихъ особъ всегда осаждаются нищими, ожидающими случая какъ нибудь ввернуть свои хитрыя прошенія, мн не такъ-то легко было добиться, чтобы меня впустили. Роздавъ прислуг половину всего моего наличнаго состоянія, я достигъ, наконецъ, того, что меня проводили въ большую пріемную, предварительно доставивъ его сіятельству мое рекомендательное письмо. Пока я стоялъ въ мучительномъ ожиданіи великаго человка, у меня довольно было времени на то, чтобы подробно осмотрть окружавшее меня великолпіе. Убранство было выбрано со вкусомъ и на широкую ногу: картины, меблировка, позолота изумляли меня своею пышностью, внушая высокое мнніе о хозяин. Ахъ, раздумывалъ я, какой удивительный человкъ долженъ быть обладатель всхъ этихъ сокровищъ: въ голов у него заботы о благ государства, а вокругъ него собраны драгоцнности, цною которыхъ можно купить половину какого нибудь королевства! Воображаю, какой у него глубокій, геніальный умъ… Предаваясь такимъ благоговйнымъ мыслямъ, я вдругъ услышалъ приближающіеся тяжелые шаги. Ахъ, ногъ, должно быть идетъ самъ великій человкъ. Нтъ, это только горничная. Вскор затмъ послышались другіе шаги; ужъ это-то наврное онъ? Нтъ, это оказался камердинеръ его сіятельства. Наконецъ, вышелъ и онъ самъ. «Это вы, податель рекомендательнаго письма?» спросилъ онъ. Я отвтилъ утвердительно: «Тутъ сказано», продолжалъ онъ, «что вы какимъ-то образомъ…» Но въ эту самую минуту слуга подалъ ему карточку; взглянувъ на нее мелькомъ и не обращая боле ни малйшаго вниманія на меня, сановникъ повернулся и ушелъ, предоставляя мн на простор насладиться постигшимъ меня благополучіемъ. Такъ онъ и не возвращался, но лакей прибжалъ предупредить меня, что его сіятельство сейчасъ узжаютъ. Я поспшилъ на подъздъ и присоединилъ свой голосъ къ тремъ или четыремъ голосамъ другихъ просителей, пришедшихъ за тмъ же. Но сановникъ бжалъ такъ быстро, что мы не могли его догнать; онъ усплъ достигнуть дверцы своей кареты, прежде чмъ мн удалось крикнуть, могу ли я ожидать отвта по своему длу? Тмъ временемъ онъ уже залзъ въ карету и пробормоталъ отвтъ, изъ котораго я разслышалъ только первую половину, потому что стукъ колесъ заглушилъ остальное. Я постоялъ нсколько минутъ, вытянувъ шею, все еще надясь уловить драгоцнные звуки, но обернувшись, увидлъ, что стою одинъ-одинехонекъ передъ запертою дверью въ палаты его сіятельства.