Вэкфильдский священник

— Вотъ, моя милая, воскликнулъ я, — т самые пустяки, которые всегда говорятъ неудачники и лнивцы. Я надюсь, по крайней мр, что ты научена правильному воззрнію на подобныхъ людей и сама понимаешь, какъ безразсудно было бы ожидать счастія съ человкомъ, который такъ плохо распорядился своею жизнью. Твоя мать и я надемся теперь устроить тебя получше. По всей вроятности, вы проведете будущую зиму въ столиц и тамъ будете имть возможность сдлать боле благоразумный выборъ.

Не знаю, каково было мнніе Софіи объ этомъ предмет, самъ же я въ сущности былъ радъ избавиться отъ такого опаснаго гостя. Я ощущалъ нкоторое угрызеніе совсти по поводу нарушенія нами правилъ гостепріимства, но поспшилъ усыпить этого внутренняго соглядатая двумя-тремя доводами, клонившимися къ тому, чтобы примирить меня съ самимъ собою. Уколы совсти, вслдствіе совершенія дурного поступка, мучатъ насъ недолго: совсть порядочная трусиха; и когда она не настолько сильна, чтобы уберечь насъ отъ грха, она рдко бываетъ настолько справедлива, чтобы обличить насъ, какъ слдуетъ.

XIV. Новыя разочарованія, или доказательство, что мнимыя бдствія могутъ порождать истинное благо

Отъздъ моихъ дочерей въ Лондонъ былъ окончательно ршенъ. Мистеръ Торнчиль благосклонно общалъ намъ самолично наблюдать въ город за ихъ поведеніемъ и отъ времени до времени письменно извщать насъ о томъ. Признано было совершенно необходимымъ снарядить ихъ въ столицу сообразно тмъ великимъ надеждамъ, которыя мы возлагали на эту поздку, а на это нужны были деньги. Поэтому на общемъ семейномъ совт поставленъ былъ вопросъ о наилучшемъ способ добыть потребную сумму, иными словами мы стали обсуждать, что бы такое можно было продать съ наименьшимъ неудобствомъ для семьи. Ршеніе послдовало скоро: мы разсудили, что оставшаяся лошадь не можетъ пахать въ одиночку и потому для плуга не нужна, а здить на ней и подавно неудобно, потому что она крива на одинъ глазъ; поэтому ршили продать и ее на сосднемъ базар, а во избжаніе обмана я взялъ это дло на себя. Не взирая на то, что это былъ едва ли не первый мой опытъ на поприщ торговли, я вообразилъ, что отлично справлюсь со своею задачей. Наша увренность въ собственной мудрости измряется обыкновенно степенью доврія къ ней окружающихъ; а такъ какъ я вращался почти исключительно въ кругу своего семейства, то и возымлъ довольно высокое мнніе о своемъ благоразуміи и осмотрительности.

Однако, поутру, когда я уже отошелъ отъ дому на нсколько шаговъ, жена вернула меня обратно и шопотомъ рекомендовала мн «смотрть въ оба».

Пріхавъ на базаръ, я, какъ водится, заставилъ лошадь продлать всякія алюры, но покупатели довольно долго не являлись. Наконецъ, подошелъ одинъ маклакъ, осмотрлъ ее со всхъ сторонъ, увидлъ, что лошадь крива на одинъ глазъ и, махнувъ рукою, ушелъ прочь. Потомъ пришелъ другой, опять осмотрлъ, нашелъ на колнк желвакъ и объявилъ, что такую ему и даромъ не нужно. Третій увидлъ, что у ней копыто треснуло, и не хотлъ даже торговаться; четвертый по глазамъ угадалъ, что у ней глисты; пятый подивился, для чего я вывелъ на рынокъ слпую клячу со всякими пороками, годную только на кормъ собакамъ. Наслышавшись такихъ отзывовъ, я и самъ начиналъ отъ души презирать бдную скотину и даже совстился, когда подходилъ покупатель; хоть и не всему я доврялъ, что о ней говорили, однако многочисленность однородныхъ показаній заставила меня склоняться въ пользу ихъ справедливости; того же мннія придерживается и святой Григорій въ своемъ разсужденіи «о добрыхъ длахъ».

Въ этомъ непріятномъ положеніи засталъ меня старый знакомый, такой же пасторъ, какъ и я; онъ также пріхалъ на базаръ по своимъ дламъ и, пожавъ мою руку, предложилъ мн зайти въ харчевню выпить чего нибудь. Я охотно согласился. Когда мы пришли въ харчевню, насъ провели въ заднюю коморку, гд никого не было, кром старика почтенной наружности, пристально читавшаго толстую книгу. Я не видывалъ лица, которое поправилось бы мн боле: оно было обрамлено густыми серебристыми кудрями, цвтъ кожй изобличалъ здоровье, а физіономія дышала благодушіемъ. Его присутствіе нисколько не помшало нашей бесд. Мы съ товарищемъ разсуждали обо всхъ превратностяхъ своихъ судебъ: коснулись и распри моей съ Уистономъ, и послдней брошюры, и отвта на все, и тхъ строгостей, какимъ я подвергался. Но вскор ваше вниманіе было отвлечено появленіемъ молодого человка, который, почтительно подойдя къ неизвстному старику, началъ о чемъ-то тихо ему разсказывать.

— Напрасно вы извиняетесь, дитя мое, сказалъ ему старикъ: — подавать помощь ближнимъ — первйшій долгъ нашъ; вотъ возьмите. Сожалю, что не могу дать вамъ больше, тутъ всего пять фунтовъ, но и то деньги; авось они вамъ помогутъ выпутаться изъ бды.