Вэкфильдский священник

— «Въ нкоторомъ царств, началъ Дикъ, — жили были Великанъ и Карликъ; они оба были большіе друзья и никогда не разставались. У нихъ былъ такой уговоръ, что они никогда не покинутъ другъ друга и вмст пойдутъ по свту искать приключеній. Прежде всего довелось имъ подраться съ двумя сарацинами. Карликъ былъ очень храбрый и нанесъ одному изъ враговъ ударъ изо всей силы; но сарацинъ даже и не почувствовалъ его удара и, поднявъ мечъ, сразу отрубилъ руку бдному Карлику. Очень ему стало плохо, но Великанъ подосплъ на помощь и вскор убилъ обоихъ сарациновъ. Тогда Карликъ съ досады отрзалъ голову своему мертвому врагу, и они пошли дальше искать приключеній. Вдругъ попались имъ навстрчу трое кровожадныхъ сатировъ, которые тащили несчастную двицу. На этотъ разъ Карликъ ужъ не такъ рвался впередъ, какъ прежде, однакожъ все-таки нанесъ первый ударъ, а противникъ его вышибъ ему глазъ; но Великанъ опять подосплъ на помощь, и если бы сатиры не разбжались, онъ наврное убилъ бы ихъ всхъ до одного. Эта побда всхъ ихъ очень обрадовала, а спасенная двица влюбилась въ Великана и вышла за него замужъ. Потомъ они пошли дальше и зашли далеко, далеко, ужъ не знаю куда, покуда не встртили шайку разбойниковъ. Тутъ Великанъ въ первый разъ бросился впередъ, но и Карликъ немного отсталъ отъ него. Они бились крпко и долго. Куда и обернется Великанъ — все передъ нимъ валится, а Карлика нсколько разъ чуть не убили. Наконецъ, побда-таки осталась на ихъ сторон; только Карлику отрубили ногу. Стало быть, онъ усплъ потерять одну руку, одинъ глазъ и одну ногу, а у Великана не было ни одной царапины. Вотъ онъ и говоритъ Карлику: Мой маленькій товарищъ, ты настоящій герой, и мы чудесно провели время. Давай одержимъ еще одну побду и тогда ужъ навки прославимся. А Карликъ на ту пору сталъ умне, да и говоритъ:- Нтъ, теперь будетъ съ меня, я больше не стану драться; потому что вижу, что посл каждаго сраженія теб достаются вс почести и награды, а мн одни удары да колотушки».

Я собирался выводить нравоученіе изъ этого разсказа, но мое вниманіе было отвлечено споромъ жены моей съ мистеромъ Борчелемъ изъ-за предполагаемой поздки нашихъ дочерей въ Лондонъ. Жена съ жаромъ доказывала ему, какъ это будетъ хорошо во всхъ отношеніяхъ, онъ же съ неменьшею пылкостью уврялъ ее въ противномъ. Я придерживался нейтралитета. Доводы его были лишь повтореніемъ тхъ, которыми онъ такъ досаждалъ намъ утромъ. Споръ разгорался, и моя бдная Дебора, не находя достаточно убдительныхъ доказательствъ, постепенно возвышала голосъ, такъ что вмсто аргументовъ подъ конецъ стала просто кричать на своего собесдника. Въ заключеніе она ввернула въ свою рчь нсколько намековъ, для всхъ насъ чрезвычайно непріятныхъ:

— Знаю я, кричала она, — что у нкоторыхъ людей есть свои тайныя причины для такихъ совтовъ, — и по мн было бы гораздо лучше, если бы эти люди держались подальше отъ нашего дома.

— Сударыня, отвчалъ мистеръ Борчель съ полнйшимъ спокойствіемъ, выводившимъ ее изъ себя, — касательно существованія тайныхъ причинъ вы совершенно правы: у меня есть тайныя причины, но я не открываю ихъ, потому что вы не хотите принять во вниманіе тхъ, изъ которыхъ я не длаю тайны. Но я вижу, что мои посщенія стали вамъ непріятны, поэтому я ухожу и побываю у васъ, можетъ быть, еще одинъ разъ передъ тмъ, какъ окончательно покину здшнія мста.

Сказавъ это, онъ взялся за шляпу и, простившись съ вами, ушелъ, не взирая на умоляющіе взгляды Софіи, какъ бы упрекавшей его за излишнюю поспшность.

Когда онъ удалился, мы нсколько минутъ молчали и съ замшательствомъ смотрли другъ на друга. Жена чувствовала, что провинилась, и пыталась скрыть свое смущеніе натянутою улыбкой и притворнымъ самодовольствомъ, за что я тотчасъ же и побранилъ ее.

— Какъ! воскликнулъ я, — разв такъ можно обращаться съ гостемъ? Такъ-то ты отплатила ему за услугу? Признаюсь, милая моя, отъ роду я не слыхивалъ отъ тебя боле грубыхъ рчей и никогда еще ты такъ не огорчала меня.

— Зачмъ же онъ вызывалъ меня на такое обращеніе? возразила она:- разв я не знаю, зачмъ онъ подавалъ такіе совты? Просто ему хочется помшать вашимъ двочкамъ ухать въ Лондонъ, чтобы имть удовольствіе видаться съ моей младшей дочерью здсь, на дому. Но какъ бы тамъ ни было, авось она выберетъ себ компанію почище его, не изъ такого низкаго круга.

— Неужели ты считаешь, что онъ принадлежитъ къ низкому кругу? возразилъ я:- въ такомъ случа, моя милая, можно думать, что мы сильно ошибались въ этомъ человк. Про себя скажу, что въ нкоторыхъ случаяхъ онъ казался мн совершеннйшимъ джентльменомъ, какого я когда либо встрчалъ. Софія, душа моя, скажи пожалуйста, говорилъ ли онъ теб когда нибудь по секрету о своей привязанности?

— Сэръ, отвчала моя дочь, — когда онъ говорилъ со мною, его бесда была всегда разумна, скромна и пріятна. Что до остального — нтъ, никогда не говорилъ. Однажды, правда, я слышала, какъ онъ сказалъ, что еще не встрчалъ женщины, которая могла бы интересоваться человкомъ, если считаетъ его бднякомъ.