Ведьмин круг

– А у вас в больнице есть морфий? – спросил Высик. Все эти мысли промелькнули у него в голове за долю секунды, так что врач, наверное, и не заметил паузы.

– Есть немного.

– Убитый вчера бухгалтер – он не мог с ним мухлевать? Или, наоборот, заметить несоответствие между тем, что оплачено, тем, что израсходовано по документам, и тем, что действительно имеется в наличии?

– Вы хотите сказать… Но в принципе такое возможно. То есть, практически единственным человеком, который мог бы обратить внимание на несоответствие, был он. К сожалению, все нужные документы исчезли, я проверил. Они и впрямь были в похищенном портфеле…

– То-то и оно! А нельзя что-то проверить по тем документам, которые сохранились? Дело вырисовывается…

– Да, я понимаю. Постараюсь. – Врач понял более чем, судя по его изменившемуся лицу и сразу подсевшему и посуровевшему голосу. – Может, что-нибудь и найду.

– Отлично! Если что выясните, сразу меня отыщите. Впрочем…

– Что?

– По-моему, можете особо и не усердствовать. Я и так знаю ответ.

Врач пристально поглядел на Высика.

– Что-то стряслось? Я имею в виду, кроме того, что мы нарвались на банду, промышляющую наркотиками. Я, как и вы, готов считать это доказанным, по логике событий. Знаете, что…

Врач подошел к шкафчику, отпер его и, достав спирт, стал разводить его водой.

– Вы прямо мои мысли читаете, – усмехнулся Высик.

– Так сколько же знакомы… – усмехнулся в ответ врач.

– Да, знакомы… Игорь Алексеевич, просьба у меня к вам. Надеюсь, что ничего опасного в ней нет, но… Но если вам покажется, что на этом можно погореть, то лучше откажитесь, я в обиде не буду.

– Что за просьба?

– Митрофанов, местный алкоголик, сидит во дворе. Я хочу, чтобы вы вместе с ним прогулялись в один дом. Вот ключи от дома. – Высик выложил ключи на стол. – Митрофанов покажет вам тайник, в котором спрятаны… да, довольно весомые улики. Прежде всего, меня интересует бухгалтерская книга, вроде гроссбуха. Если я проведу обыск официальным порядком, то должен буду эти улики приобщить к делу, а приобщать их мне пока не хочется… Никто не должен знать, что мы их забрали. Вбить в башку Митрофанову, чтобы он молчал, под страхом смерти, я уж сумею!

– Выпьем сначала, – сказал врач. Они выпили, и врач сказал: – Вот так-то лучше. А то, я гляжу, вы не на шутку разнервничались. Боитесь, если все всплывет и привлекут за сокрытие улик, мне, с моей биографией, не выкрутиться? Пустяки. Сделаю я то, о чем вы просите. Вот только…

– Да?

– Хотелось бы поподробней и пообъемней знать, что происходит. Ведь если я рискую, то стоит понимать, из-за чего. Хотя бы любопытства ради.

Высик перевел дух.

– Я и сам собирался вам рассказать, потому что… Короче, слушайте.

И Высик стал рассказывать о событиях последнего времени и о том, как они могут быть связаны с событиями годовой давности.

– То, что Акулова с довоенных времен работает колхозным счетоводом, – говорил Высик, – меня больше всего укрепило в догадке, что она сотрудничает с органами. Если бы она была просто счетоводом, то давным-давно уже сидела бы – и, возможно, не по первому разу. Такая жизнь у них. Проставишь по ведомостям все как есть – сгноят, что показатели плохие, что реально ее плохая отчетность является диверсией против политики партии на укрепление сельского хозяйства. Начнешь приписывать нормы выработки и прочее – будут хвалить, но приписок в конце концов накопится столько, что концы с концами не сведешь. И опять-таки упекут за вредительство, за дутые цифры. Счетовод – тот стрелочник, на которого можно любые списать промахи, чтобы все остальное было чистенько.

Сколько у нас счетоводов по колхозам сменилось? А Акулова как сидела, так и сидит. Несмотря на темную историю с мужем, погибшим, когда его вот-вот схватили бы за руку на подделке ревизионных документов. Несмотря на многое. Значит, она органам нужна, раз ее не трогают. Отсюда очень несложно догадаться, что она – очень ценный тайный осведомитель. Да и держится она с таким гонором, что не подступись… Воображая, будто ее всегда прикроют и покроют…

– По большому счету, это не доказательства, – возразил врач. – Мало ли что в жизни бывает?

– Согласен, по следственной нормальной логике – не доказательства, – сказал Высик. – А по логике жизни, по логике того, что вокруг происходит – для меня это главное доказательство, почище любых других примет в ее поведении, которые вы назвали бы доказательствами более достоверными… И ведь прав был я, так? И о чем, выходит, толковать?

– Правы, – согласился врач.

А Высика понесло. Видно, хотелось ему выговориться, а до сих пор было не перед кем.