Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

А ворон знай себе каркал.

***

У лежащего на обочине человека голова была размозжена ударом булавы или буздыгана, к тому же по ключице и груди тянулась кровавая борозда, след от удара мечом.

Геральт подъехал ближе, присмотрелся с высоты седла.

Убитый, похоже, был траппером. Сброшенная с дороги распряжённая телега была нагружена силками, петлями, капканами и прочей траперской снастью. Удивительно, что на телеге лежало несколько связок мехов, и притом дорогих — бобровых, лисьих и куньих. Кто бы ни убил траппера, явно сделал это не ради грабежа.

Если бы Геральт получше пошевелил мозгами, может, и догадался бы, почему погиб траппер и что из его пожитков понадобилось убийцам. А если бы догадался, избежал бы большой беды.

Но Геральт не догадался. Пришпорил коня.

На север. В направлении местечка Франктхаль.

И храма богини Мелитэле в Эльсборге.

***

За городком Франктхаль, в долине с тем же названием, буковые и дубовые рощи уже тронула осень, их краски ярко контрастировали с тёмной зеленью сосен и елей. По дну долины извивался ручей, в его широкой излучине виднелся окружённый стеной комплекс Эльсборга с храмом богини Мелитэле.

Рощица белоствольных берёз, отстоящая от храма примерно на четверть мили, скрывала руины старой фермы — полностью разрушенное каменное строение и жалкие остатки деревянных построек. Именно это место выбрала для привала, а поскольку смеркалось, видимо, и для ночлега, выслеженная Геральтом тройка всадников.

Геральт остановился неподалёку, среди буков.

Настало время решать.

***

Их трое, размышлял Геральт, глядя на руины, из-за которых мерцали отблески костра. Трое, и одного Артамон называл мастером меча. Справлюсь ли?

Решил ждать до рассвета. Даже если кто-то из троих бодрствует и сторожит, перед самым рассветом всех сморит сон. Лучший шанс, подумал он, даст мне внезапность.

Ждал. Долго.

Над горизонтом проступила тонкая полоска света. Отблеск зари.

Геральт встал, обнажил меч.

***

Он двигался бесшумно, но их кони, похоже, учуяли его — один всхрапнул, топнул копытом. Но этим всё и кончилось.

Свет догорающего костра освещал пролом в стене, зияющую дыру в разрушенной кладке. Он направился туда. Вошёл в пролом, осторожно обходя раскрошенные кирпичи. Сделал ещё шаг. И этот шаг его погубил.

Наступил на железо. Челюсти капкана сомкнулись на лодыжке, острые зубья пробили сапог. От боли он рухнул, выронил меч, двумя руками вцепился в челюсти, пытаясь их разжать. Не вышло — вонзившееся железо держало мёртвой хваткой, пружина не поддавалась. В тот же миг кто-то выскочил из укрытия, схватил цепь ловушки и рванул, поволок Геральта по земле. Он попытался сложить пальцы в Знак, но чей-то сильный пинок в локоть помешал. Двое других выпрыгнули из темноты, на ведьмака посыпались удары окованных дубинок. Несколько раз получил по голове. По рукам, которыми прикрывался, — услышал, как хрустнула кость. По пальцам — те сразу обмякли. От боли в глазах потемнело.

Кто-то ударил дубинкой по челюстям капкана, вгоняя стальные зубья глубже в лодыжку, усиливая боль. И ещё раз — зубья достали до кости. Геральт невольно вскрикнул. Новый удар пришёлся в ключицу, следующий — по рёбрам, ещё один — в колено, снова по рукам, по переломанным пальцам. По голове. И снова по голове, со страшной силой. В глазах вспыхнуло, а потом мир рассыпался мерцающей мозаикой.

***

— Хватит, — сказала Меритксель. — Хватит, не то убьёте. Если уже не убили! Дышит ещё?

— Дышит, дышит, — заверил Цибор Понти, срывая с шеи ведьмака медальон. — Живой.

— Надо бы крови добавить, — оценил Борегар Фрик. — Для пущего эффекта.

— Раны на голове сильно кровят, — изрёк с видом знатока Понти.

— Вот и славно. — Меритксель опустилась коленом на грудь ведьмаку и широко полоснула его ножом по лбу, под линией волос. И впрямь, кровь тотчас хлынула из раны, поднялась волной, заливая лицо и шею.

— Так сойдёт? — Меритксель поднялась.

— В самый раз, — кивнул Фрик. — Давайте, на мула его. Привяжем покрепче, чтоб не свалился.

— И к воротам, к воротам. Пока совсем не рассвело.

***

— Не уследили, недотёпы, кхе-кхе, — маркиза Цервия Херрада Граффиакане раскашлялась и стукнула тростью об пол, чуть не упав при этом.

— Допустили, кхе-кхе, — продолжала она кашлять, — чтобы мой Артамон погиб. Это из-за вас, из-за вашей неумелости и глупости от моего Артамона осталась мне только эта урна...

Меритксель, Цибор Понти и Борегар Фрик покорно слушали. Никто из них не поднял опущенной головы, чтобы проследить за взглядом маркизы на стоящую на камине урну с прахом чародея Артамона из Асгута. Урна была из крашеной в чёрный цвет майолики, украшенная гербом чародея — три золотые птички на лазурном поле, d'azur a trois merlettes d'or.

— Право слово, — пыхтела и покашливала маркиза, — прогнать бы вас следовало... Недотёпы вы, взашей бы вас гнать... Но теперь у вас есть шанс искупить вину... Проявить себя. Слушайте, что прикажу!

Трое склонились ещё ниже. Маркиза замолчала, снова стукнула тростью об пол.