Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

Женщина поняла ситуацию и не стала продолжать.

— Конь напоен, – коротко бросила она через минуту. – Можем отправляться.

— Я не буду... – Геральт обрёл дар речи. – Я не буду предоставлять доказательства.

— Отлично. Потому что мне это безразлично. На коня, прошу.

— Значит, я не арестован?

— А хочешь быть?

— Нет.

— Тогда в седло. Мне наскучил этот разговор.

— Но я хотел бы сначала...

— Маркграф Луитпольд Линденброг, – оборвала его Элена Фиахра де Мерсо, – желает, чтобы ты, ведьмак, явился к нему на аудиенцию в его резиденцию, в замок Брунанбург. Маркграф Линденброг обладает здесь, в Верхней Мархии, всей полнотой власти. На эту власть, между прочим, я только что и сослалась. Приказав Эстевану Трилло да Кунья оставить тебя в покое и возвращаться к себе, в Ард Каррайг. Невзирая ни на то, что он к тебе имеет, ни на то, чего от тебя хочет. А Эстеван, хоть и служит королю, послушался как миленький. Как видишь, его уже здесь нет. Хватило одного слова, чтобы он исчез. Предлагаю и тебе исполнить желание господина маркграфа. Столь же покорно. Больше слов тратить не намерена.

— Понял. Что ж, едем тогда.

***

Элена Фиахра де Мерсо, комендант службы охраны Верхней Мархии, казалась ровесницей жрицы Неннеке из Эльсборга, что означало, как прикинул Геральт, около тридцати лет. Некрасивой её никак нельзя было назвать, однако красота её была совсем иного рода, нежели красота Пампинеи Монтефорте или девушек из «Лорелеи». Красота девушек из «Лорелеи» была – Геральт долго искал подходящее слово – плюшевой? Плюшистой? Плюшеватой? Такой мягкой, милой и притягательной. А вот в коменданте де Мерсо не было ничего, совершенно ничего привлекательного.

Они ехали в полном молчании примерно час. И абсолютно ничто не указывало на то, что де Мерсо заговорит первой. У Геральта, конечно, было несколько вопросов, но он не спешил их задавать. Помнил, что комендант не любила тратить слова, и не хотел снова это от неё услышать.

Но, в конце концов, не выдержал.

— Зачем я нужен маркграфу?

Комендант подъехала ближе, так близко, что задела стременем ногу Геральта.

— Ты ведьмак, – удивительно, но она ответила сразу. – Ты нужен для ведьмачьих дел.

— А точнее?

— Даже очень точно.

Он замолчал, постепенно теряя терпение.

Издалека, там, где заканчивался лес и светлел закат, донёсся собачий лай. И мычание вола.

— В деревне заночуем, – сказала Элена Фиахра де Мерсо. – Возьму там маркграфский постой. Тогда и поговорим.

***

Постой, то есть обязанность содержать свиту путешествующих сановников, знати и чиновников рангом пониже, был повинностью, чаще всего означавшей для деревни или посёлка настоящую кару небесную, сравнимую разве что с пожаром или вражеским набегом. Геральт видел в храме в Эльсборге крестьян, умолявших жриц о помощи и заступничестве в деле жалоб, которые они подавали властям на чиновников, нещадно злоупотреблявших правом постоя.

Не стоило поэтому удивляться, что деревня на краю леса, и без того заметно бедная, встретила коменданта де Мерсо и её требование постоя без всякого энтузиазма. Более того, некоторые бабы начали открыто причитать, а дети – реветь. Напрасно, как оказалось. Комендант воспользовалась повинностью весьма скромно. Правда, сама не отказалась, когда староста отдал в её распоряжение всю свою избу. Но солдатам велела ночевать в сарае. И довольствоваться собственным провиантом, не истощая и без того скудное имущество общины и запасы еды и корма, без которых выживание зимой могло оказаться для деревни под вопросом.

Обещание своё она не забыла. Когда стемнело, Геральт сидел с ней в избе старосты. За кривым и грубо обструганным столом. При свече, которую она достала из собственных тюков. В деревне свечей было не сыскать, только плошки. А от них ужасно несло старым салом.

— Ты, – начала она, вглядываясь в мерцающий язычок пламени свечи, – как видно, ведьмак довольно молодой. Поэтому не удивляйся, если я спрошу для верности. Чудовище, называемое стрыгой. Знаешь что-нибудь о таком?

— Знаю. Стрыга – это чудовище из группы упырей, подгруппы ночниц. Может появиться в результате изменений плода из-за проклятия или чар, наложенных на беременную мать...

— Когда беременность – результат инцеста.

— Согласно народным поверьям. Проклятие или чары могут быть наложены не на плод, а на человека. В любом возрасте. Если чары подействуют, заколдованный после смерти станет стрыгой.

— Ты когда-нибудь видел её?

— Видел, – подтвердил он. Не соврал. Но не добавил, что видел только рисунки. В «Физиологусе» и других книгах из ведьмачьей библиотеки.

— И знаешь, как с этим справиться.

— Знаю. – И на этот раз не добавил, что знает из книг и лекций Весемира.

— Значит, – продолжил он, не дождавшись реакции, – у вас в Брунанбурге стрыга. Вот для чего я нужен маркграфу.

В круг света от свечи вбежала мышь. Встала на задние лапки, осмотрелась. Подбежала к носку сапога Элены Фиахры де Мерсо. Потом пробежала по нему. И исчезла в темноте.