Ведьма-хранительница

— Гхыр (Прим. автора: это ругательство считается неприличным даже среди самих троллей) его знает. Тебя кто финансирует, цыпа?

— Градоправитель.

— А меня купец Бобрыкин, евойную дочку вурдалак давеча пошамал. Слушай, ты не говори своему, лады?

— Вот ещё. Тебе лапа и мне лапа, деньги по факту предъявления.

— Угу. Ну, вдвоем мы его живо уделаем!

— А он один?

— Да вроде бы. Только где? Может, ты, ведьма гхыровая (Прим. автора: ну, я думаю, тут вы и сами догадаетесь), его спугнула?

— В начале коридора его не было.

— В конце тоже. Давай анекдоты травить — глядишь, заржёт поганец.

— Если он здесь.

— Здесь. Нюхом чую.

— Меня небось не вычуял.

— Так ты ж с воздуха подкралась!

Одна и та же мысль поразила нас одновременно, мы задрали головы, и тут вурдалак прыгнул. Вал профессионально кувыркнулся в сторону, я взвизгнула и свалилась с меча. Вурдалак по-кошачьи извернулся, приземлившись на все четыре лапы прямо передо мной, и падающий меч метко треснул его по макушке. Пока монстр озадаченно мотал головой, тролль выхватил свой клинок и вскочил зверю на спину, сжав коленями бока. Вурдалак злобно взревел и ткнул в Вала раззявленной пастью, да так и застыл, скованный моим заклинанием. Всего на пять секунд, но в нашем ремесле хватает и одной.

Переждав конвульсии, Вал выдернул засаженный по самую рукоять меч, поднялся и презрительно сплюнул на пол возле безжизненной туши.

— Вовремя заметили. Вон он, гад, где сидел, — тролль ткнул мечом в потолок, под которым в одной из стен образовалась изрядная ниша. — Слетай, погляди — вдруг там у него выводок остался?

— Не остался, — я медленно перевернулась на живот, нащупала меч и встала на четвереньки. — Чур, мне передняя правая. Сколько тебе обещали?

— Сорок.

— За такие деньги можешь выпотрошить гада и вернуть купцу остатки доченьки. Кстати, о деньгах…

Вал криво и виновато ухмыльнулся, развёл руками.

— Извини, цыпа, разминулись. Я бы отнёс тебе эти паршивые сто монет в тот же день, но мне пришлось срочно уехать из города.

— Ничего себе, паршивые! — возмущённо хохотнула я. — Добрый жеребец или стельная корова! Если это такая мелочь, то, полагаю, тебя не затруднит вернуть мне старый должок?

— Конечно, паршивые, — нахально подтвердил наемник, — были бы приличные, у меня бы хоть что-нибудь от них осталось, а так — могу предложить тебе только своего старого мерина.

— Это который доживает последние дни в первом стойле слева от двери на конюшне постоялого двора? На кой он мне? Ему цена — десять монет, и то если живодер расщедрится.

— Ну, могу и не предлагать, — охотно согласился Вал.

— Вот сейчас превращу тебя самого в мерина и продам обоих на живодерню! — пригрозила я.

— Валяй, — философски пожал плечами тролль.

Естественно, колдовать я не стала, и Вал прекрасно это знал. Я распрощалась со своей половиной нашего совместного заработка ещё полтора года назад, тем более, что Лён с лихвой возместил мне её потерю. Мстить троллю было глупо, попытаться выбить деньги силой — ещё глупее.

— Не переживай, цыпа! — наёмник ободряюще похлопал меня по плечу. — Главное не деньги, а связи. Если я тебе понадоблюсь — только свистни, за мной не заржавеет!

— Вот уж точно: связалась, так не отвяжешься, — проворчала я.

К постоялому двору мы пошли вместе. По дороге я тщетно пыталась выспросить у тролля об Арлиссе вообще и неприязни Лёна к этой долине в частности, но Вал только загадочно и как-то на редкость гнусно ухмылялся, разжигая моё любопытство.

На конюшне царило подозрительное оживление — слуги вперемешку с постояльцами толпились у Смолкиного стойла, вразнобой комментируя нечто занятное.

Растолкав народ, я заглянула через верх двери и обомлела — Смолка с закрытыми глазами лежала на спине, задрав кверху четыре поджатые ноги и изредка подрагивая левой задней.

Я торопливо свистнула. Кобыла с сонным вздохом перевернулась на живот и встала, сладко потягиваясь, словно кошка. Прежде чем я успела откинуть крюк, она собралась в комок и прыгнула, с лёгкостью перемахнув невысокую дверцу. Любопытных из конюшни как ветром вымело.

Вал, не обращая внимания на Смолкины причуды, спокойно седлал своего доходягу — заметно пошатывающегося мерина с ввалившейся от старости спиной. Я подвела было Смолку к порогу, чтобы вскочить с него на лошадиную спину, но глянула на тролля и передумала:

— А ну, снимай седло, жулик!

Наёмник скривился. Седло, в отличие от мерина, не успело разменять первый десяток лет и, пусть не блистающее отделкой, казалось добротным и удобным. То, что надо.

— Давай-давай, — поторопила я, — отчитаешься за вурдалака — купишь себе другое.

— Может, обожди чуток — как только мне купец деньжат отсыплет, я с тобой расплачусь, а, цыпа? — взмолился Вал. — Мне это седло дорого как память, я же в нём всю Белорию изъездил! Под ним три коня издохло, а ему всё износу нет!

— Нет уж, наёмник, со мной этот фокус дважды не пройдёт. Снимай седло — и живо, а не то я возьму его вместе с лошадью, как ты вначале и предлагал!