Ведьма-хранительница

Тюрьма была разрушена гораздо сильнее, чем мне описывали. Вдобавок она просела — видимо, из-за многочисленных подкопов постояльцев. Ещё три года назад в ней содержали разбойников и убийц, осуждённых на вечное заточение, так что времени у них было предостаточно. Одно время вурдалак питался заключенными, потом нашёл, что тюремщики куда нежнее на вкус, и тюрьму пришлось перебазировать. Вурдалак выразил своё возмущение акцией протеста, в ходе которой был изрядно погрызен целовальник, ночной порой возвращавшийся со свадьбы племянницы. Следующим оказался градоправитель, предшественник моего работодателя. Несмотря на безграничную благодарность, испытываемую последним по отношению к вурдалаку, обещанная мне сумма несколько превышала обычный гонорар мага-практика.

Пристроившись на ополовиненной статуе богини правосудия, серый бюст которой интригующе выглядывал из кущи лопухов и лебеды, я развернула свиток с планом. Итак, вурдалак приватизировал подвальный этаж тюрьмы, состоявший из коридора и ряда пыточных камер. Туда вело три входа — одним пользовались палачи и тюремщики, второй предназначался для заключенных, а по третьему выносили тела — он был прорублен в стене с видом на унылое кладбище, поросшее люпинами. Третий вход с некоторых пор стал для вурдалака парадным выходом — первые два были завалены фрагментами стен и перекрытий: года три назад некий алхимик-самоучка попытался ликвидировать вурдалака, ликвидировав тюрьму. Рвануло так, что стены распустились пионом. Вурдалак пересидел опыт в подвале, а окрестные селяне ещё месяц собирали обломки кирпича с возделанных полей и латали соломенные крыши, кроя алхимика последними словами. Теперь к развалинам было не подступиться. В одном месте мне даже пришлось раскрыть небольшой телепорт, чтобы перебраться через нагромождение глыб с вмурованными железными крючьями, в которые превратились прутья оконных решеток.

Я решила не тянуть. Как говорится, раньше зайдёшь — раньше выйдешь, а если вурдалак днём спит, то это его проблемы.

Дверь, ведущая в подземелье, была приоткрыта и заботливо подпёрта кирпичом.

«Какой гостеприимный вурдалак» — подумала я, с опаской спускаясь по влажным каменным ступеням. Двух нижних не хватало, их словно выдолбили и куда-то унесли, не оставив ни кусочка. Приглушив шаги заклинанием, я соскочила на усыпанный щебнем пол. Прямо мне в глаза смотрел скелет, распятый на дыбе. В прекрасно сохранившемся камине лежали на обрешётке щипцы, большие и маленькие, крючки мерзопакостного вида и погнутый железный сапог. На стене висел припорошенный извёсткой гобелен — грешники в преисподней, с энтузиазмом лижущие раскалённые сковородки. Подивившись фантазии ткача, я осмотрела комнатушку, но не обнаружила ничего интересного, и на цыпочках вышла в коридор. Щебень хрустел, несмотря на заклинание. Тихо ругнувшись, я остановилась, за неимением метлы сняла со спины меч в ножнах, оседлала его, ухватившись руками за крестовину, подпрыгнула и зависла в воздухе (разумеется, левитировать можно и без подручных средств, но это психологически сложнее, а так возникает хотя бы иллюзия опоры).

Беззвучно расхохотавшись, как и положено отпетой ведьме, я полетела вдоль коридора. Чёрные проёмы распахнутых камер мелькали справа и слева. Я прощупывала их на расстоянии, посылая импульсы с помощью амулета, зажатого в кулаке. Вурдалак не показывался, зато я заметила чёткую цепочку следов в пыли, ведущих в одну сторону от входа. Насколько я знала, нежить не признавала обуви, будь то лапти или сапоги на рифлёной подошве. Очень, кстати, знакомо рифленой…

Взмыв к потолку, я оглядела тёмный коридор и заметила встречное движение в его противоположном конце. Спустя минуту клиент сапожника прошёл подо мной, настороженно озираясь и вращая длинным узким мечом. Несколько десятков локтей я беззвучно летела следом, снизившись до уровня его затылка, пока свет из приотворённой двери не помог опознать чёрную всклокоченную шевелюру с длинной проплешиной-шрамом в области темечка. Ну что ж, раз он возвращается, значит, вурдалак почил в мире. Иначе возвращался бы вурдалак. Облегчённо вздохнув, я позволила зловещему ведьминскому смеху раскатиться во всей красе.

Шквал обрушившейся на меня ругани мог бы сбить ворону на лету, но на дипломированную ведьму не подействовал.

— Идиотка! — Вал наконец убрал меч в ножны — после неудачной попытки пырнуть меня под ложечку. — Меня чуть мамырц (Прим. автора: очень неприличное троллье ругательство) не хватил!

— Так ты и есть вурдалак? Имидж сменил или как?

— Или как, — хмуро буркнул тролль. — Ты его нашла?

— Нет. А ты?

— Тоже. Лежбище нашёл — последняя дверь по коридору, куча тряпок, костей и линялой шерсти. Что за лабарр (Прим. автора: ещё более неприличное троллье ругательство), днём вурдалаки на улицу не выходят!

— Может, ходил в гости и заночевал?