Ведьма-хранительница

— Лошадь принадлежит Школе и дана тебе во временное пользование, заметь, временное! Ну подумай, чем плоха придворная жизнь? Почёт, непыльная работёнка, высокая зарплата, трёхкомнатные покои по соседству с королевской опочивальней. Пройдешь стажировку и через каких-нибудь два года выкупишь свою Белку, а пока можешь…

— Два года спать по соседству с королём?! А вдруг он повадится стучать в мою дверь по ночам?

— А ты не открывай, — серьёзно посоветовал Учитель. — Постучит-постучит и уйдёт.

— Уйдёт он, как же! Разве что за стражниками с тараном!

Я негодовала по вполне понятной причине. Третьим бедствием Белории после традиционных дураков и дорог был её король Наум, взошедший на трон каких-то семь лет назад и за это время успевший снискать редкостную нелюбовь всего белорского народа. Народ Науму, на его счастье, попался удивительно терпеливый и снисходительный, относясь ко всем проискам монарха как к неизбежному злу. В любом другом королевстве его давно бы отравили или, на худой конец, с позором выкинули из дворца. Едва утвердившись на троне, Наум начал свою трудовую биографию нападением на соседнее королевство — Винессу. Там ему тем более не обрадовались и дали достойный отпор. Откупившись солидным куском пограничных земель, Наум пригорюнился и повысил налоги, чтобы компенсировать потерю доходов от медных рудников (отошедших к Винессе вместе с землями). Простой люд, которому, в общем-то, всё равно на кого пахать, сравнил прожиточный минимум Белории и Винессы, склонился в пользу последней и, сложив на телеги нехитрый скарб, начал потихоньку эмигрировать в Винессу, благо места там теперь хватало.

Король торопливо понизил налоги, но стало ещё хуже — не зная, чего ожидать от непредсказуемого монарха и по привычке ожидая худшего, селяне повалили в Винессу целыми толпами. Экономика зашаталась, но, на счастье Наума, Стармин наводнили беженцы из Атрии, небольшого северного королевства, где на троне восседал не менее бестолковый самодержец. Не успели они обжиться на новом месте, как уверовавший в себя Наум снова повысил налоги, и беженцы незамедлительно последовали за коренным населением. Помимо того, Наум ввёл денежную реформу (вдвое обесценившую белорский кладень), принял закон о храмовых землях (с благословения Всерадетеля, главного священнослужителя Белории, Науму объявили всеобщую анафему, провозглашаемую трижды в день во всех храмах), ввёл и сразу отменил право первой брачной ночи (из-за катастрофического роста венерических заболеваний), измыслил дополнительный налог на лошадей (несчастных животных охватила эпидемия), а также совершил множество прочих, не менее славных деяний, повергших светлые умы Стармина в глубокое уныние.

Я красочно изложила Учителю честное мнение о работодателе и тут же испытала на себе все прелести психосоматической блокады. Я пальцем не могла шевельнуть, а Учитель бегал по комнате, возмущённо развевая бородой, и воздевал руки к потолку, словно призывая Высший Разум полюбоваться моей глупостью, — дескать, не может быть для магички большего счастья, чем обретаться при дворе и исполнять королевские прихоти.

— Когда ты доживёшь до моих лет, то поймёшь, что я желал тебе только добра!

— А если не доживу? — мне потребовалось всего несколько секунд на деактивацию заклинания, чего Учитель никак не ожидал: осёкся на полуслове и недоуменно повернулся ко мне.

— Ты так быстро справилась с нейтрализацией?!

Я пристыжено кивнула.

— Но это… великолепно!

Я мрачно смотрела на Учителя, не разделяя его восторга. Чтоб ему провалиться, диплому с отличием. Будь я заурядной троечницей, уже ехала бы в Догеву, а весь педагогический состав рыдал от радости — хвала богам, избавились наконец! Так нет же, нашему самодержцу подавай товар первого сорта!

— Целых два года! — не могла успокоиться я. — Лучшие годы жизни — королю под хвост!

— Потому и лучшие, что обеспеченные, — с фальшивым оптимизмом заверил меня архимаг. — Не будет стажировки — не будет записи в дипломе. Не будет записи в дипломе — не сможешь официально считаться магичкой. С догевской записью — тем более.

— А нельзя ли как-нибудь сократить срок? Хотя бы до одного года?

— Поздно. Школа в моём лице заключила с королем контракт. Он не может быть разорван тобою.

— А вами?

Он назвал сумму неустойки. Я уважительно присвистнула. Сомнительно, что мне удастся скопить эдакие деньжищи и за пять лет подобной службы. Тем более, я слышала, что честный труд оплачивается во дворце из рук вон плохо, а брать взятки за вовремя закрытые глаза мне претило.

— И когда я должна приступить к этой, прошу прощения, работе?

— С завтрашнего дня.

— Что?! — возопила я еще горестней. — А выпускной вечер?!

— Вечер же сегодня, — недоуменно сдвинул брови Учитель.

— Вот именно! А завтра будет выпускное утро!

Старый маг осуждающе покачал головой:

— Тебе что важнее — гулянка или первая настоящая работа?

— Я этой гулянки десять лет ждала! Я, может, только ради неё в Школу и поступала!