Вечный капитан

Я отправился в Херсон на шхуне с греками, а остальные пошагали пешком. Пока они добирались почти две недели, я купил по дешевке скотоводческую ферму в горах, неподалеку от того места, где нас в засаде ждали тавры. Точнее, купил жилой дом с конюшнями, хлевами, овинами, загонами и пастбищами. Постройки по планировке и защищенности напоминали небольшую каменно-деревянную крепость. Скота в них уже не было. Продавала ферму вдова-готка, довольно приятная женщина с решительным выражением лица. Она была в трауре – черном платке, повязанном на самые глаза.

– Что с мужем случилось? – поинтересовался я.

– Умер, – ответила она, но я понял, что что-то не договаривает.

Почему? Наверное, это может снизить цену.

– Тавры? – догадался я.

Она кивнула головой, и по щекам потекли слезы.

– Дети есть? – спросил ее, чтобы переключить на приятное.

– Да, – ответила вдова. – Трое осталось, старшему шесть.

Так понимаю, остальные вместе с отцом полегли во время налета тавров или попали в рабство. Я не стал продавливать цену. За добычу от последнего налета мог купить несколько таких ферм. Поселил здесь Скилура и Палака с женами. Им и раньше не вставляло шляться по морям, а теперь и вовсе не хотелось. Поскольку вдвоем им трудно будет следить за скотом и отбиваться от тавров, предложил нанять работников в помощь. Вопрос решился проще: на ферму перебрались родители скифов и их братья и сестры, которые обитали в нищете в деревне около Балаклавы. В шестом веке нашей эры когда-то грозные скифы превратились в кого-то типа цыган двадцать первого.

В Херсоне я нанял артель рыбаков из шести человек, купил две шлюпки, еще четыре сети в придачу к тем, что у меня были, бочки, амфоры, пифосы – большие глиняные сосуды по объему в несколько амфор, медные котлы и доставил вместе с запасом продуктов в бывшее поселение гуннов. По моей просьбе два жилища оставили целыми. С остальных поснимали шкуры и войлок, увезли всё до последней тряпки. Хотели поджечь каркасы и помосты, но я запретил. Объяснил, что здесь будет моя фактория по заготовке рыбы и соли. Также оставил в поселении быка и пару коров из своей доли, чтобы у мужиков было свежее молоко. До прибытия рыбаков за скотом присматривали гуннские старухи. Как добыча они никого не интересовали. В прошлый раз старухи шли за нашим обозом, пока два алана не порубили их мечами. Жестокое милосердие. Без жилья, запасов пищи на зиму, старухи не выживут в степи. Только мучиться будут дольше. Старухи понимали это – и шли на смерть. Собирались и эти поступить так же, но я через алана, выросшего у гуннов, объяснил старухам, что у них есть шанс пожить дольше. И неплохо пожить. Что-то мне подсказывало, что шесть мужиков, сосланных сюда на заработки на несколько месяцев, не оставят старух без внимания. Десяток «самых молодых» прислушались к моим словам. Остальные предпочли погибнуть от меча – оказались мужественнее своих сыновей и внуков. Видимо, старая школа…

Вернувшись в Херсонес, нанял четырех матросов-греков вместо скифов и молодых росов, погрузил на судно воск, мед и меха, привезенного от антов, и вяленую и соленую рыбу, купленную у местных производителей. Металлы оставил пока себе. Появилась у меня мысль построить шхуну побольше. Решил заняться этим вопросом, когда налажу линию «Фактория—Константинополь-Ираклий-Херсон».

Теперь, как у гражданина Ромейской империи, с меня начали больше драть налогов, но меньше брать торговых пошлин, и сняли часть запретов на импорт и экспорт. Товар мой разошелся быстро. На обратном пути погрузились в Ираклии оливковым маслом, отвезли его в Херсонес. Тут меня ждала неприятная новость: тавры угнали одиннадцать коров. Из чего следует вывод, что нападающих было тоже одиннадцать. По горным склонам стадо не погоняешь, надо вести на поводу.

– Мы не ожидали, что они днем нападут! – оправдывался Скилур. – Ночью мы с Палаком дежурим, а днем младшие братья присматривали. Когда мы прискакали, тавры уже скрылись в лесу.

– Пока я не вернусь, пасите сами и недалеко от фермы, – приказал я.

Гунимунд, Хисарн, Мила и ее сын были списаны на берег. Вместо них нанял двух греков. Продав масло и погрузив продукты и тару для рыбаков, пошли к Тендровской косе.

Рыбаки нам обрадовались. Наверное, опасались, что позабудем о них. Я хоть и гражданин Херсона, но еще не имею долговременной деловой репутации. За время нашего отсутствия греки растеряли городской налет и любовь к чистоте, стали напоминать гуннов. С кем поведешься… Но потрудились на славу. Уговор с ними был, что получат от выработки. И соли, и рыбы соленой и вяленой заготовили много, трюм шхуны забили под завязку. Я опасался, что придется подождать несколько дней, и подумывал, не прислать ли им подкрепление? Оказалось, греки подключили к делу старух. По гуннкам не было заметно, что их сильно притесняют, так что я не стал вникать в их отношения.