Вечный Град (сборник)

Первое занятие было посвящено рассказу о Платоне, его происхождении и рождении, встрече с Сократом, учреждении Академии, походах, поездках в Сицилию; лектор щедро цитировал поэтов, так или иначе упоминавших Платона, в итоге до конца жизни великого философа дойти так и не удалось. В другой раз речь пошла об отношениях Платона с современниками, приведено было немало забавных анекдотов из его жизни, рассказано о завещании Платона и названы его ученики. На третьем занятии Сервилиан поведал своим слушателям, каковы бывают виды речи, что такое речь диалогическая, или «речь из вопросов», и каков должен быть отбор слов в диалогической речи, а также каким образом можно сгруппировать сохранившиеся диалоги Платона, какие из них подлинны, а какие подложны.

Веттию нравилось, что в его уме закладывается некая стройная система, в которой все взаимосвязано, но то, что он слышал от Сервилиана, казалось ему лишь преддверием, вестибулом истинной философии, и он с нетерпением ждал, когда же речь пойдет о главном, о самой сути учения. Но до главного все не доходили. На четвертом занятии Сервилиан заговорил об истолковании платоновских диалогов.

– Это именно то, чем вы и будете заниматься.

Поэтому вам следует хорошо усвоить порядок истолкования. Прежде всего надо выяснить, в чем состоит каждое высказывание, во-вторых – для чего оно высказано, для развития мысли или для образности, в-третьих, соответствует ли оно истине.

– Скажи, учитель! – не выдержал Веттий. – Как можно решить, соответствует ли истине высказывание Платона?

Сервилиан прищурился и пристально вгляделся в его лицо.

– А, это тот юноша, который любит вмешиваться в разговоры старших? Впрочем, любознательность похвальна. А истинность высказывания определяется здравым смыслом. Именно к нему и взывает Сократ в диалогах Платона, когда задает свои вопросы.

– Но скажи, пожалуйста, учитель, – не удовлетворившись ответом, продолжал Веттий, – если речь идет о предметах, превышающих здравый смысл и обыденное понимание, чем руководствоваться в этом случае?

– В таких случаях от вас не требуется оценка истинности суждения, вам достаточно того, что вы знаете, как об этом думает Платон.

– А как же истина? – не унимался Веттий.

– Истина как таковая была открыта мудрецам, мы же можем видеть только ее отражение в их творениях. Мы здесь учим вас не для того, чтобы вы стали мудрецами, но для того, чтобы вы стали знатоками мудрости – чувствуешь разницу? И, пожалуйста, не перебивай меня! Если у тебя останутся вопросы, ты можешь задать их по окончании лекции.

Веттия не убедили слова Сервилиана. Однако он умолк и стал записывать лекцию дальше.

– При издании сочинений Платона используются значки, которые тоже надо знать, – монотонно продолжал Сервилиан. – Крест ставится при словах и оборотах, свойственных Платону. Расщеп – при догмах и суждениях, крест с точками – при избранных местах и красотах слога, расщеп с точками – при исправлениях некоторых издателей…

Вопросы Веттий задавал не случайно. С самого детства его посещала и тревожила неизвестно откуда возникающая мысль о смерти. Он часто думал, что, умерев, перестанет существовать, что беспредельное время покроет его забвением, и никто никогда о нем не вспомнит, а сам он не будет видеть, что происходит на земле. Ведь он не помнит, что было до его рождения, и все знания о предшествующей истории мира, и даже о жизни своей семьи, почерпнул из рассказов старших и из книг. До того, как он начал помнить себя, для него нет ничего, кроме молчания и неведения. Может быть, каким-то мудрецам, таким, как Пифагор, открыто то, что было раньше, но он-то этого о себе сказать не может! Его интересовало также, как возник мир, и что было до того, как он возник, и что будет после того, как он погибнет, если не то же молчание и забвение.

В детстве, слушая поэмы Гомера, которые читал ему отец, он верил всему, что в них написано. Но и Гомеру, как видно, участь смертных представлялась незавидной, если даже Ахилл у него жаловался Одиссею, сошедшему в Аид:

…О Одиссей, утешения в смерти мне дать не надейся;
Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле,
Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный,
Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый.