Вечный Град (сборник)

Город, как все мы знаем, на семи холмах основан. Первые – Палатин и Авентин, где некогда братья-основатели, следя за полетом птиц, воссели, и первому – Рему – явились шесть священных коршунов, второму – Ромулу, но было их двенадцать. Впрочем, сейчас это уже трудно представить. Палатин, с трех сторон круто обрывающийся, с одной же, северной, плавно спускающийся, весь занят дворцом августов великолепнейшим, золотом и мрамором сияющим. Авентин южнее расположен и круто к Тибру спускается, между ними в долине Большой цирк располагается. К северо-западу от Палатина высится холм Капитолийский, коего северная часть – священная крепость. Здесь некогда жил Тит Таций и другие патриции, а ныне храмы возвышаются, из которых знаменитейший – храм Юноны-Советчицы, и тут же открытая площадка, откуда авгуры за полетом птиц наблюдают. В южной части Капитолия высится храм Юпитера Капитолийского, он словно бы парит над всем Городом. Эта часть холма к западу Тарпейской скалой обрывается.

Между Палатином и Капитолием низина Велабр находится, где некогда пастух Фавстул нашел Ромула и Рема, а севернее – форумы, разделенные портиками стройными и базиликами украшенными. Здесь, в восточной части, у источника Ютурны, Весты, храм расположен заповедный, и тут же храм братьев Елениных. К северо-востоку от Палатина также возвышенность Велия располагается, и на ней Священная дорога начинается, на восток, мимо храма Весты устремляющаяся. Продолжение Велии – холм Оппий, вместе с Циспием образующий Эсквилин, некогда пристанище нищеты, но впоследствии усилиями августов в значительной своей части в сад цветущий превращенный. На Эсквилине мы и обретаемся. Здесь сооружения самые приметные – амфитеатр Флавиев и бани Траяновы.

Севернее форумов лежит холм Квиринал, часть которого срыта при строительстве форума Траяна, и колонна, над форумом возносящаяся, прах божественного императора покоящая, показывает, насколько холм этот срыт. Восточнее Квиринала – Виминал, а западнее, начинаясь от Сервиевой стены, все семь холмов опоясывающей, и излучиной Тибра ограничиваясь, – Марсово поле и поле Фламиниево, с цирком Фламиния, банями Агриппы и Нерона и в северной части – с величественным куполом храма всех богов, Пантеона.

Все это – левый берег Тибра. Из построек правого берега привлекает внимание разве что огромный мавзолей августа Адриана в северной части Города. Вообще же правый берег заселен позднее и меньше, ибо низменность его представляет угрозу во время наводнений, а за низиной, защищая город с запада, тянется холм Яникул. В противоположной ему части, вдали, в ясную погоду гор плавные волны виднеются, на северо-востоке – горы Сабинские, на востоке – Альбанские.

Матушка, ты и представить себе не можешь, сколько раз затирал воск на табличках, сочиняя это письмо тебе и напрягая все силы своего ума, чтобы изложить то, что я хочу, понятно и ясно. Но сейчас, перечитывая написанное начисто, я вижу, что ничего непонятно, и, перечислив части Города, самого Города я так и не описал. Прости великодушно! Как видно, задача эта безнадежна. Лелею, впрочем, надежду, что тебя и эти мои старания потешат, ибо более благосклонного и внимательного читателя мне не сыскать. Будь здорова!»

Через два месяца он писал матери следующее:

«Веттий Вибии, любезной матери, привет. Дорогая матушка, сейчас, накануне Сатурналий, весь Город, как в лихорадке, мечется, и повсюду шум приготовлений невиданных, и уже приготовлены платья шелковые и колпаки фригийские, и в зимних триклиниях для господ и для рабов столы общие ставятся, и подарки уже запасены, и все кратковременный возврат золотого века предвкушают. А я вспоминаю, как у нас в доме, особенно при жизни отца, Сатурналии праздновались. Мне тогда и правда казалось, что это век золотой возвращается, и я без подарка бесхитростного даже последнего раба оставить боялся. Как же сейчас мне оставить без подарка тебя, дражайшую? Поэтому посылаю тебе отрез ткани шерстяной, как ты любишь, цвета шафранового. Что ты предпочтешь сшить, я не знаю, и не очень в ваших женских нарядах смыслю, но пусть его цвет донесет до тебя немного солнца южного, коего, не буду скрывать, даже и у нас сейчас, в декабре, немного – но тем дороже пусть будет дар. Будь здорова!»

Февральское письмо было таково:

«Веттий Вибии, любезной матери, привет. Дорогая матушка, жизнь моя окончательно вошла в колею, я, как и мечтал, учусь в Атенеуме, философии и риторике учусь, много нового узнаю, а также по-прежнему жизнь великого Города с восхищением наблюдаю. Большим счастьем для меня было увидеть все то, что мы, провинциалы, в основном по стихам поэтов представляем. Увидел я наконец, как

По Капитолию жрец верховный ведет деву безмолвную[11],

– и как будто приобщился вечности Города. Увидел я также, как