Вдали от безумной толпы

– Я решил вас встретить, потому что время уже довольно позднее.

– Благодарю, я не боязлива.

Батшеба быстро проскользнула мимо. Габриэль зашагал следом.

– Разумеется, однако по округе бродят дурные люди.

– Я их не встречаю.

Хитроумный замысел Оука заключался в том, чтобы, упомянув о «дурных людях», заговорить о бравом сержанте. Но внезапно решив, что такое начало будет шито белыми нитками, он попытался сочинить другую преамбулу:

– Я подумал, не проводить ли мне вас до дому, ежели тот, кому следовало бы это сделать, – то бишь мистер Болдвуд, – уехал по делам.

– Да, конечно…

Некоторое время Батшеба продолжала идти, не поворачивая головы и не говоря ни слова – только шурша платьем, задевавшим тяжелые колосья. Внезапно она довольно резко спросила:

– Я не вполне поняла, почему мистеру Болдвуду следует меня провожать.

– Так ведь люди говорят, что вы, мисс, скоро выйдете за него замуж. Простите мне мою простоту.

– Люди говорят неправду, – быстро ответила она. – Никакой свадьбы у нас не будет.

Сочтя момент подходящим, Габриэль высказал свое мнение прямо:

– Вот что, мисс Эвердин. Кто бы чего ни говорил, если мистер Болдвуд за вами не ухаживает, то я в жизни своей не видал, как это делается.

Запретив пастуху касаться таких предметов, Батшеба могла тут же положить разговору конец, но сознание собственной неправоты и желание оправдаться заставило ее спорить.

– Раз уж вы об этом упомянули, – произнесла она с нажимом, – я рада возможности опровергнуть заблуждение – весьма распространенное и весьма неприятное. Мистеру Болдвуду я ничего определенно не обещала. Я его уважаю, но не люблю. Да, он сделал мне предложение, однако я ему еще не ответила. Отвечу, когда он вернется, и ответ мой будет отрицательным.

– Люди, как видно, сплошь ошибаются.

– Так и есть.

– Прежде они говорили, будто вы играете мистером Болдвудом, но вы всех почти убедили, что это не так. Теперь говорят, будто вы принимаете его ухаживания всерьез, а вы…

– То есть, по-вашему, я над ним потешаюсь?

– Предпочитаю надеяться, что люди правду говорят.

– Они правы, хотя не во всем. Я не играю с мистером Болдвудом, но меня ничто с ним не связывает.

После этих слов Оук наконец заговорил о сопернике Болдвуда, избрав, к сожалению, неверный тон.

– Жаль, мисс, что вы повстречали сержанта Троя, – вздохнул он.

Поступь Батшебы сделалась немного неровной.

– Отчего же?

– Он вам не пара.

– Вас кто-нибудь просил говорить со мною об этом?

– Нет, никто.

– Тогда не понимаю, зачем нам с вами обсуждать сержанта Троя, – твердо ответила Батшеба. – Тем паче, что он образованный человек, вполне достойный любой женщины. В нем течет благородная кровь.

– Если он, будучи солдатом, образован лучше своих товарищей и стоит выше их по рождению, это свидетельствуют никак не в его пользу. Напротив, это признак падения.

– Хотя я не вижу причин разговаривать с вами о мистере Трое, должна сказать, что он никоим образом не падший человек, и превосходство над остальными солдатами свидетельствует именно в его пользу.

– Однако у него, похоже, совсем нет совести, и я не могу не просить вас, мисс: держитесь от него подальше. Послушайте меня хотя бы только в этот раз. Надеюсь, он не такой дурной человек, каким его можно себе представить. Я об этом молюсь. Но если мы доподлинно не знаем, каков он, отчего бы вам не быть с ним осторожной? Не доверяйте ему, госпожа. Я вас прошу.

– Да почему же, позвольте узнать?

– Мне нравятся солдаты, только не этот, – упрямо произнес Габриэль. – То, что он умен и ловок, может завести его на ложный путь, а где для соседей лишь повод позубоскалить, там для женщины погибель. Если он снова с вами заговорит, почему бы вам не сказать ему «до свидания», а если встретится вам на пути, почему не повернуть в другую сторону? Когда он станет шутить, делайте вид, будто не поняли шутки, и не улыбайтесь. В беседах с теми, кто, как вам известно, перескажет ему ваши слова, называйте его «тот чудак», или «сержант… позабыла имя», или «молодой человек из той опустившейся семьи». Говорите не грубо, но с безобидным пренебрежением. Тогда он вскоре перестанет вам докучать.

Батшеба разволновалась пуще пойманной рождественской малиновки, бьющейся о стекло окна.

– Повторяю… еще раз повторяю вам, чтобы вы более его не касались! Никак не возьму в толк, по какому праву вы вообще заговорили о нем! – в отчаянии воскликнула она. – Я… я уверена, что он достойнейший человек! Подчас бывает прямолинеен, и даже до грубости, однако всегда честен. В лицо говорит все, что думает о человеке.

– Вот оно как?

– В целом приходе никого нет лучше его. И церковь он посещает очень даже усердно. Очень!

– Боюсь, никто его там не видел.

– Это оттого, – с горячностью проговорила Батшеба, – что мистер Трой входит через дверь старой башни, когда служба уже начинается, и сидит сзади, на галерее. Так он мне сказал.