Вавилонская башня

Синие глаза под стрельчатыми бровями тем временем внимательно и с живым любопытством изучали гостей. Лев Поликарпович перехватил их взгляд и с окончательным облегчением понял, что Кратаранга был в самом деле нормален. Ну не может быть у сумасшедшего таких глаз. Мудрых, проницательных и бесстрашных. Звягинцев даже вдруг вспомнил, как был некогда в Ереване и посетил там хранилище древних рукописей — знаменитый Матенадаран. Так вот, помимо книг десятого века, выставленных для обозрения под стеклом, в Матенадаране имелись витражи, изображавшие занятых беседой ученых с великолепными телами то ли воинов, то ли атлетов. Лев Поликарпович, тогда еще не профессор, даже усмехнулся, мысленно сравнив красочные витражи с социалистическими плакатами, на которых молодой ученый непременно изображался худосочным очкариком с газетой «Правда» в руке…

Могли он представить, что спустя много лет повстречает совершенно матенадаранского персонажа, шагнувшего из времен, когда еще не придумали разделить телесное и духовное и объявить одно высоким, а другое — греховным и низким?

— Здравствуй, — вдруг проговорил Кратаранга по-русски, обращаясь сразу ко всем.

— Это они сегодня выучили, — пояснила Фросенька и опять покраснела. — Пока больше не знают.

А Кратаранга остановил взгляд на Виринее, отложил пирожки и протянул к ней незабинтованную руку, добавив несколько слов уже на своем языке. Виринея приняла приглашение, подошла и вложила ладошку в его ладонь. Когда они молча уставились друг другу в глаза, все прочие, находившиеся в палате, невольно затаили дыхание — и Евтюхов, и даже несостоявшийся нобелевский лауреат Шихман, потому что рядом с ними происходило нечто неподконтрольное современной науке. Кратаранга и Виринея явно общались, но как?.. Некоторую ясность в эту тему мог бы внести Кот Дивуар, но они его с собой в больницу почему-то не взяли…

Спустя несколько минут Кратаранга выпустил руку Виринеи и покачнулся. Все-таки он был еще очень слаб. Бдительная Фросенька бережно подхватила его и помогла опуститься на взбитые подушки. Виринея отступила было прочь, но хайратский царевич остановил ее повелительным жестом. А потом медленно, размеренными движениями семь раз вдавил палец в больничное одеяло, оставив на нем семь отчетливо видимых ямок. Вместе они складывались в рисунок наподобие ковша.

— Он говорит, — устало, как после тяжелой работы, пояснила Виринея, — мы должны найти девушку, у которой на животе пониже пупка есть такой знак. Без нее, как он думает, у нас ничего не получится.

Фросенька огорченно потупилась, подавив вздох. Она под это описание не подходила.

— Еще он просит, — добавила Виринея, — чтобы мы отыскали его собаку, Атахш[41], и сообщили ей, что у него все хорошо.

Шихман, уже размышлявший, как бы организовать поиск соответствующей россиянки, хотя бы в масштабах Питера, повернулся и переспросил:

— Как, как? Сообщили? Собаке?

Виринея кивнула.

Потом, звеня ключами, вернулась дежурная и попросила всех на выход.

— Всякий временной переход определенным образом влияет на человеческую психику, — продолжала Виринея уже в шихмановском джипе. Внимали ей двое: Лев Поликарпович и сам хозяин машины. Евтюхов глубокомысленно заявил, что все знает и так, ну а Женьке, делать нечего, приходилось вести второй джип. «А фиг ли было выпендриваться», — прокомментировала неблагодарная Виринея. — Я поняла его так: если двигаться по естественным туннелям, которые образуются в определенных, отмеченных особыми условиями местах на земле… я уловила только про древние Дельфы… в общем, тогда ничего особо плохого не случится. А вот если проход, в силу каких-то катастрофических причин, образуется спонтанно или его прокладывают искусственно, тогда атас.

Печка джипа ненавязчиво поддувала теплом, но слушателям и рассказчице было отчего-то все равно холодно.

— В таком туннеле возникают полевые образования, которые Кратаранга назвал «пожирателями разума». Результат — вон он… — Виринея ткнула пальцем через плечо, в сторону больничных корпусов, еще видимых сквозь тонированное стекло. — Если кто-то попал в искусственный туннель, то по идее должен выйти оттуда полным кретином, утратившим личность. Но это по идее, а на Арктиде когда-то занимались подобными переходами вовсю и решили проблему, создав специальное устройство, нейтрализовавшее «пожирателей разума», — «перстень силы». Когда наш друг Собакин провалился в такой туннель, от безумия его спас Кратаранга, который с «перстнем силы» на пальце пробирался навстречу, в наше время, ну, словом, как у Юркана во сне. Кстати, Кратаранга очень просил выручить этот перстень, а то ему домой будет не вернуться…