Вавилон и Башня

– Я ж тебе говорю, не надо в него заходить, оно само в тебя зайдет. Оно все время с тобой. Или ты в нем, как угодно, – Ульма снова усмехнулся, откинув белую прядку со лба. Мукнаилу почудилось, что он таким образом показывает свое превосходство перед ним, темноволосым.

– А как тогда био… или… как там его… это одно вещество получать?

– О, ну этого я не знаю. Говорят, какая-то башня в поле есть. От нее все и получают.

– Да уж… – Мукнаил толком ничего не понял и решил спросить что-то более конкретное. – Почему ты отказался от поля?

– Мне облако нравится, – зачем-то придумал Ульма. – Хочется иногда отключаться. Находиться вне всего этого.

Вместо ответа Мукнаил послал Ульма образ курицы, которая сидит на одном большом, чуть ли не больше, чем она сама, яйце, кудахчет, переваливаясь с боку на бок, скатываясь то в одну, то в другую сторону – настолько это яйцо огромное.

Ульма понравился образ, и он пририсовал к голове курицы большой двуручный топор, вероятно, на что-то указывая Мукнаилу.

Мукнаил дополнил образ: топор размахивается, делает в воздухе резкое «вж-и-и-и-к» и чисто, аккуратно и быстро срубает курице голову. Конечно же, сразу брызгают фонтанчики крови из артерий, но курица так и продолжает сидеть на своем яйце, только теперь без головы, однако все еще переваливаясь из стороны в сторону.

После этого образа Мукнаил захотел немного побыть в одиночестве – сначала отключил образ про поле с Ульма, а потом вообще отключил облако.

Он почувствовал усталость, но, проверив уровни био, успокоился: все в норме.

Несколько дней назад, когда они дошли до двери, ведущей к балке, окутанной грязными клубками мелких капель, Мукнаил думал, что Ульма последует за Асофой. Откроет дурацкую дверь, заберется на балку и тоже упадет с нее. Этого Мукнаилу очень не хотелось, ему хотелось снова встретиться с Ульма для обмена интересными образами.

Ульма поступил благоразумно. Он совсем чуть-чуть приоткрыл дверь, выглянул наружу и, видимо, сразу получив поток плохо пахнущих капель, закрыл ее. Мукнаил ждал, смотрел, что Ульма будет делать дальше. Но тот ничего делать не стал. Только поправил растрепавшийся локон идеально белых волос и как ни в чем не бывало включил облако.

Мукнаил, который поспешил сделать то же самое, послал Ульма образ в виде филина, сидящего на узловатой палке старого дуба и хлопающего большими умными глазами. Таким образом он похвалил Ульма за мудрость.

– И что? – спросил Ульма.

– Что? – не понял Мукнаил.

– Что здесь делала Асофа?

– Ходила по балке.

– И все? – расстроился Ульма.

– И все, – Мукнаилу не хотелось, чтобы Ульма расстраивался. Зато теперь, когда Ульма удостоверился, что в этой балке нет ничего такого, что стоит скрывать, он не требовал отключить облако, и Мукнаил мог разговаривать без всяких осложнений.

– Нет, должно быть еще что-то, – настаивал Ульма. – Зачем она сюда пошла? В отчете Жаба написано довольно точно. Асофа ходила к этой двери несколько раз, пытаясь открыть. Но не могла. Потом позвала тебя, ты пошел с ней, помог с дверью, она вышла, ступила на балку, после чего упала и пропала. Стой! – Ульма начертил большой образ кулака в белой ковбойской перчатке. – Стой! Ты почему не сказал?

– Что?

– Что Асофа пошла по балке вне облака.

– Не сказал… – опечалился Мукнаил. – Как тут скажешь? Чтоб ты тоже пошел! Да и как здесь можно пройти без облака? Ни равновесия, ни устойчивости. Из-за этих дурацких капель ничего не видно. И как ты будешь учитывать ветер? Тут, на пятидесятом этаже? Как?! – Мукнаил рассердился.

Он пока не признался, что отследил падение Асофы и знал, при столкновении с поверхностью сработала защита. Асофа не пострадала, хоть и была вне облака. Но… кто знает, может, Ульма захочет повторить то, что сделала Асофа, и тогда…

Мукнаил сконструировал образ маленькой золотой рыбки, которая юрко плывет между острыми, шипастыми кровожадными водорослями, огибает глыбы камней, даже проплывает мимо плавника огромной злобной акулы. И потом попадает в тонкую-тонкую, почти невидимую сетку.

– Как она прошла без облака?! Здесь же пятидесятый этаж?!

– Она и не прошла. Сделала шаг – и упала.

– Неудивительно. Ты еще на сто пятидесятом этаже не был…

«Точно, не был», – мысленно согласился Мукнаил, даже с какой-то радостью отметив, что он нигде не был без облака, кроме своей комнаты, этого коридора и небольшого пространства открытой двери, за которым оказалась отвратительная балка и клубки грязных капель.

– Ерунда какая-то, – и Ульма создал образ большого зайца с длинными, почти во весь его рост, ушами, который понуро тащил большущую красную игрушечную тележку, доверху наполненную ярко-красными кирпичами. – Ерунда, – еще раз повторил он. – Зачем все это? Нет, должно быть что-то еще, что Асофа…

В тот вечер Мукнаил никак не мог привести био в норму, даже с помощью массажа, чередующегося с совокуплением. Все думал о том, как хорошо, что вся эта история с балкой закончилась. И Ульма туда больше не пойдет.