Вавилон и Башня

Когда дверь открылась, Мукнаил увидел Асофу. Сначала он подумал… это Асул зачем-то взяла образ Асофы. На одной из лекций в ИРТ рассказывали, что такие дела когда-то происходили. Сам Мукнаил, правда, не встречал ничего подобного, ни в хрониках, ни тем более в облаке. Да и зачем кому-то брать чужой образ? Если хочешь сменить образ, просто смени.

– Выйди из облака, – строго сказала Асул-Асофа.

– Да что ж такое-то! – не выдержал Мукнаил. – Тебе надо, ты и выходи. Мне и здесь хорошо.

– Выйди, Мукнаил. Не то Жаб тебе еще ограничения продлит.

– Ну тебя… – расстроился Мукнаил, оценив, что вывод про Жаба очень верен.

Он вышел из облака и увидел «необлачную» Асофу. Теперь стало окончательно понятно, что Асул просто все время была Асофой, вот только тщательно это скрывала, что на лекции, что во время их с Мукнаилом обмена образами.

– Уммм-м-м… – Мукнаил даже потряс головой. – Как такое может быть? Зачем ты взяла образ Асул?

– Тсс! – Асофа приложила к розового цвета губам палец с белым лакированным ногтем и жестом поманила Мукнаила выйти из комнаты, как когда-то, в первый раз. После этого с ним и начались все неприятности.

– Н-н-е-ет… не-не-не… – замотал головой Мукнаил. Чего-чего, а уж третьей встречи с инструктором Жабом ему совсем не хотелось.

– Пойдем! – почти беззвучно сказала Асофа и с невероятной силой (во всяком случае, для человека вне облака) потянула Мукнаила.

«Откуда у нее столько сил вне облака?» – подумал Мукнаил, а сам чуть не вошел в облако по привычке. Вовремя сообразил, что так его сможет увидеть Жаб, пусть не сейчас, но потом, при разбирательстве. И что он увидит?! Как он, Мукнаил, тащится по коридору, кое-как перебирая ногами вслед за бывшей Асул, которая, на самом деле, никакая не Асул, а Асофа, которая упала с балки, как считает инструктор Жаб, по вине самого Мукнаила.

«После такого мне био ограничат как минимум на год!» – не сомневался Мукнаил и бессильно замычал от страшного, но при этом очень вероятного развития событий. Говорить связно он толком не мог, почти все силы тратил на то, чтобы идти и не падать. Асофа шла непривычно быстро, не то что тогда, когда они впервые оказались здесь. Мало того, у нее еще сил хватало поддерживать и подталкивать Мукнаила.

Когда они достигли этой треклятой двери, ведущей на балку между зданиями, Мукнаил собрал все-все силы и то ли замычал, то ли быстро заговорил:

– Асофа, Асофа! Я не пойду. Я не пойду! На балку. На балку! Ни за что, ни за что! Не-не-не-не-не… – последнее отрицание у него растянулось в один длинный протяжный стон.

– Тсс! – прошипела Асофа.

Она совершенно не придавала значения словам Мукнаила и решительно открыла злополучную дверь. А потом, еще более решительно, вытолкнула его на балку, а сама вышла следом.

– В чем дело? Ты же любишь сплав по горной реке? Чем это не то же самое? – у нее еще хватало сил издеваться над бедным Мукнаилом.

«Как можно сравнивать?!» – пронеслось у Мукнаила, прежде чем он погрузился в гадкое, дурно пахнущее пространство из мелких грязных капель, а его ноги беспомощно переминались на склизкой поверхности. Надо признать, напоминание Асофы о «сплаве по горной реке», очень издевательское в настоящей ситуации, удивительным образом помогло ему. Мукнаил вспомнил, как ловил равновесие, несясь по узкому стремительному ручейку среди камней и наваленных деревьев. Он стал изображать руками что-то вроде того, что было в том образе. Асофа держала его, не давая упасть, сама ступала очень уверенно.

«Совсем не как в прошлый раз!» – непременно подумал бы Мукнаил, если б не увлекся поддержанием равновесия.

Он представлял, что сидит в своем любимом одноместном каяке, опираясь на удобную прорезиненную спинку, идеально подходящую по форме к его мускулистой спине. Руки ни за что не соскользнут с легкого и крепкого весла с мощной рукояткой. Он ловко вращает это весло, изменяя глубину погружения узкой лопатки и замах, в зависимости от того, в какую сторону наклоняется каяк.

Может быть, поэтому или потому, что Мукнаила тащила Асофа, но никто не упал, и через какое-то время они дошли до того места балки, с которого уже не было видно ни двери, ни даже здания. Мукнаилу стало совсем дурно. Ноги подкосились, и он чуть не свалился.

– Ну вот, пришли, – сказала Асофа. Было видно, что она тоже устала.

Асофа перевела дыхание и усадила Мукнаила на балку, сложив его руки крест-накрест, так чтобы он мог держаться сразу за обе стороны металлической и неприятно шершавой, чужой, но такой спасительной поверхности.

Мукнаил подумал, что, наверное, скоро умрет. Балка была холодной и мокрой, да еще какая-то непонятная «гадость» ощущалась на ней везде. Раньше он такого не испытывал. Здесь все совсем другое, как будто все вокруг, вовне, какое-то неровное, кривое, не очень холодное, но и не очень горячее. А все, к чему привык Мукнаил в обычной облачной жизни, было таким приятным на ощупь.

Но держаться за балку все равно приходилось. Мукнаил помнил, что под балкой пятьдесят этажей. Даже если защитный контур сработает, как это произошло с Асофой, падать ему крайне не хотелось.