Ваниль для попаданки

— Это Рико, — сказал темноволосый щуплый паренек с опасными глазами мастера колюще-режущего инструмента, — Три дня назад он был здесь, сорил золотом так, словно настал последний день мира. Хвастался, что напал на золотую жилу, а через неделю вернется весь в шоколаде и поведет Ванду в Храм.

— Не вернулся, — сообразил Марк.

— Ванда ревет третий день. Она того… в тягости. Теперь отец ее выпорет и заставит травы пить, чтобы скинуть. А Ванда, она… того… ведьма немного. Она говорит, что знает — его уже нет в живых. И сынок — единственное, что у нее осталось от жениха.

Подошла та самая подавальщица. Вблизи она оказалась моложе, чем выглядела от стойки. Глаза и впрямь красные, а лицо бледное. Спасали только румяна, наложенные в три слоя. Интересно, фонарь ей любимый папочки поставил, или кто-то в таверне расстарался?

— Расскажи про свой сон? — велел темноволосый пристроившейся на край стула девчонке.

Услышав просьбу, она немедленно сунула лицо в фартук и устроила слезоразлив. Марк вздохнул. Девочке можно было посочувствовать, но, с другой стороны, кто ей велел с бандитом путаться, да еще ребенка от него заводить. А с третьей… а из кого тут выбирать-то? Где их, честных, возьмешь в таком квартале?

— Хочешь уехать отсюда? Навсегда? Ребенку своему жизнь сохранить? — негромко спросил он.

Слезы мгновенно высохли, словно закрыли краны. Девушка выпрямилась.

— Что нужно делать? Я согласна.

— Вот прямо так? — не выдержав, Марк улыбнулся.

— А мне терять нечего, — с вызовом ответила она, — поможешь сохранить сына, все, что захочешь сделаю. Украду, убью, спать буду с кем скажешь.

— И на кой мальчишке такая мать — шлюха и воровка?

— Ты, полегче, пришлый. Ванда… она хорошая. Просто жизнь у нее — не сахар.

— А у кого она — сахар? — спросил блондин, глядя в сторону, — небось, у императора тоже свои заморочки, иначе бы на ночь глядя эмиссаров в нашу глушь не засылал.

— Говори, что хотел, пришлый, — чуть гнусаво от слез проговорила Ванда.

— Ребята сказали, что у тебя есть дар, — осторожно попробовал Марк. Он опасался вызвать новый ливень, но, кажется, на этот раз обошлось, — и ты кое-что знаешь о судьбе своего Рико.

— Он мертв, — на диво спокойно отозвалась Ванда, — я видела сон. В ту ночь, когда Рико исчез, мне снился громадный змей. Он был больше коровы. Пожалуй, даже больше коня-тяжеловоза. Он… — тут Ванда побледнела в зелень, выскочила и унеслась за стойку. Вскоре оттуда послышались характерные звуки.

— Нормально, — сказал блондин, — мою Матти первые месяцы тоже постоянно тошнило. Сейчас вернется.

Ванда справилась быстро. Вернувшись, она уселась на прежнее место и, глядя в глаза Марка, скороговоркой выпалила:

— В моем сне змей съел Рико. Вот почему я знаю, что он больше не вернется, он, действительно погиб. Сны мне снятся с тринадцати лет и я уже умею отличать настоящий сон от обманки. Этот был настоящим.

Змей… Значит, все же Рамер? Сам? Но зачем? И, если сам, то для чего приплел его, Марка?

Винкер потер лоб. Что-то в этой истории ему сильно не нравилось. Точнее, не нравилось ему все, но что-то особенно жестко царапало, и его никак не удавалось поймать.

— Ванда, — сказал он, — есть в этом Небом накрытом заведении яблочный сидр? Хотя бы немного?

Сидр нашелся, и был даже неплох. Марк вытащил из-за пазухи кошелек, радующий глаз своими округлыми боками.

— Здесь хватит, чтобы нанять карету до Румона, это в Румонской Марке, на севере. Знаешь? Не важно, возница знает. Попроси кого-нибудь из парней, пусть тебя проводят, а то ведь ограбят по дороге.

— Что мне делать в этом Румоне? — деловито спросила Ванда.

— Найдешь королевский дворец, попросишь любую горничную или поломойку передать эту записку принцессе Иоланте.

— И что дальше?

— Дальше все твои неприятности, считай, закончились. Принцесса о тебе позаботится. А теперь медленно пей сидр и думай о своем сне. Вспоминай его в мельчайших подробностях. И — оставь на дне один глоток.

…Если так пойдет и дальше, к концу этого расследования, от сидра его начнет мутить.

Увидев слабую полосу света, которая пробивалась из под дверей его кабинета, Кот насторожился. Стража была спокойна, но Эшери, как никто, понимал что в страже острая нехватка сильных магов или просто чувствительных людей, и отвести им глаза сложно — но можно. Амулеты штука хорошая, но не универсальная, и есть задачи, которые пока не решить никому, кроме старого, доброго колдуна.

Повесив на кончиках пальцев заклинания паралича, так, чтобы можно было выпустить мгновенно, Кот рывком толкнул дверь. И остановился, увидев тонкую, почти детскую фигурку, сгорбившуюся над столом.

— А ты, оказывается, ранняя плашка, Нэш, — с удивлением и облегчением сказал он, — я почему-то думал, что ты как и я — сова.

— Скорее, поздняя, правильно думал, — кивнул Нэш, с силой протирая лицо ладонями.

— Что-то случилось? Очередная попытка переворота, а я не в курсе? — неловко пошутил Эшери.

— Да вроде нет. Если только и я не в курсе. — Дик встал и сделал попытку размять плечи.

— Ты что, всю ночь здесь просидел? Зачем?