Читаем Валькирии. Женщины в мире викингов полностью

За последние десятилетия археологи значительно усовершенствовали свои методы интерпретации находок, обнаруженных в захоронениях. В частности, они пришли к выводам, что погребальные подношения, скорее, предназначались не только для умерших, но и для живых, которые проводили обряд погребения. Если это были люди состоятельные, то похороны могли превращаться в настоящие представления. В ходе таких церемоний, если позволяли средства, в могилу помещали множество дорогих предметов, включая одежду и аксессуары, еду и напитки, а также животных (вероятнее всего, их резали на месте и хоронили либо целиком, либо по частям). Покойников хоронили в одежде, но подношения, которые клали вместе с ними в могилу, чаще всего были старыми и иногда настолько повреждены, что не могли иметь никакой практической ценности. Скорее всего, это были семейные реликвии, а возможно, что-то, что характеризовало умершего или имело для него символическую ценность[149]. Важное значение имел и внешний вид захоронения. Это могли быть курганы или каменные могилы, по форме напоминающие склеп, корабль, гроб или повозку. Для их возведения требовалось немало усилий, которых не жалели ради того, чтобы произвести впечатление на свидетелей похоронного обряда[150]. Вероятно, последняя воля умершего учитывалась родственниками при выборе того, как будет выглядеть захоронение и каким будет обряд, но проконтролировать это он, разумеется, никак не мог. Похороны были (и остаются по сей день) возможностью для скорбящих не только почтить память близкого человека, но и засвидетельствовать статус и материальный достаток всего рода, что и делалось при помощи подношений[151]. Из этого можно сделать вывод о том, что подношения и внешний вид захоронений служат отражением статуса и социальной роли не столько самого умершего, сколько оплакивавших его родственников и их представлений о самих себе.

В свете этих и многих других факторов наличие оружия в захоронениях больше не рассматривается как прямое доказательство того, что умерший, будь то мужчина или женщина, был воином. Тем более, если на останках нет следов ранений. Это подтверждают следующие примеры: в Бирке было обнаружены останки (Bj.977) мальчика приблизительно 9 лет, которого похоронили вместе с лошадью, мечом, щитом, и прочими подношениями; еще один мальчик чуть постарше (12–13 лет) был похоронен в Балнакейле, на северном побережье Шотландии, – сам он был ростом примерно 150 см, но рядом с ним нашли меч длиной в 86 см[152]. Ни один из этих двух подростков не мог полноценно пользоваться тем оружием, с которым его похоронили, хотя второй из них уже приближался к порогу взрослой жизни. Скорее всего, это был выбор родителей, которые хотели, чтобы их детей запомнили как многообещающих воинов и членов состоятельных семей. В этих случаях оружие служит показателем статуса, а не отражает реальный род занятий. Эти соображения не дают нам прямых ответов на вопросы, но позволяют немного приподнять завесу тайны над женскими захоронениями.

Мужские и женские древнескандинавские захоронения позволяют судить о том, что подавляющее большинство викингов играло традиционные гендерные роли, хотя недавние исследования и доказывают, что в больших городских центрах связанные с этим социальные нормы и ограничения были заметно менее жесткими[153]. Среди предметов, которые находят как в женских, так и в мужских могилах, встречаются останки животных (вероятно, принесенных в жертву во время похоронного обряда), следы пищи, гребни, кухонный инвентарь, превосходная посуда, конская сбруя, предметы домашнего обихода, включая ножи, точильные камни, косы и серпы (возможно, их количество свидетельствует о наличии земель в собственности у членов семьи), а также профессиональные атрибуты того или иного рода деятельности, например, торговли. В могилах, где найдены останки, анализ которых говорит о том, что они были мужскими, чаще находят мечи и прочее оружие, в то время как в женских захоронениях чаще встречаются броши овальной формы, бусы или предметы для производства и обработки тканей. При этом определение пола останков на основании формы бедер и черепа не всегда является надежным, особенно – когда человек умер молодым, и его тело было еще недостаточно развито. В этом случае есть вероятность ошибки, тем более, что погребальные обряды заметно отличались в зависимости от географии. Например, в Исландии мужчин хоронили с бусами чаще, чем где бы то ни было[154]. При этом из тысяч известных захоронений, определенных как женские, в трех были найдены мечи[155], а в семнадцати были обнаружены наконечники для стрел и копий, а также топоры[156].

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология