В зоне риска. Интервью 2014-2020

– А что вы хотите? Если для человека главное – деньги, то всех людей, включая жён и подруг, он рассматривает с точки зрения вложения средств и извлечения прибыли. Для таких семья не малая церковь, а надомный релакс-клуб, иногда с элементами дорогого борделя. Если семейный персонал не справляется с постельно-детородно-представительскими обязанностями, можно уволить без выходного пособия, а нанять кого-то помоложе и потрепетнее. Благо выросло целое поколение юных особ, нацеленных на рынок дорогих матримониальных услуг. Осуществив в 1990-е годы вместо десоветизации – десовестизацию, мы забыли, что этим самым возвращаем в общество хорошо известные по литературной классике дикие нравы капитализма. Но диких сограждан, даже очень богатых, надо воспитывать, даже дрессировать с помощью общественного мнения и закона. Есть и другой путь – революция. Но до этого лучше не доводить. Всем не убежать – самолётов не хватит.

Беседовала Ольга Шаблинская

«АиФ», июнь 2016 г.

Культура и власть: пакт о ненападении

Он – один из самых читаемых писателей России, за экранизацией романов которого стоят в очередь режиссёры, а отечественные и зарубежные театры соревнуются в постановках его пьес. Популярность Юрий Поляков обрёл в середине 80-х с выходом повестей «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа».

Встреча читателей и журналистов со знаменитым писателем, драматургом, главой «Литературной газеты» прошла в пресс-центре «Парламентской газеты». Говорили о культуре, литературе, политике и их месте в жизни человека.

– Юрий Михайлович, Год литературы можно считать состоявшимся?

– Он мог бы пройти лучше, если бы не три главных недостатка. Первый: основные мероприятия года литературы были сосредоточены не вокруг писателей, а вокруг книгоиздателей. Второй: 2015-й не стал годом развития сети книжных магазинов, наоборот, в одной только Москве в 2015 году их закрылось почти сорок. И третий: не уделили должного внимания национальным литературам России. Между тем, в стране издаются книги более чем на 50 языках, а в МХТ имени Чехова на открытии Года литературы не прозвучало ни одного имени национального писателя, не было прочитано ни одной строчки. Это что, вызов нашей многонациональной державе?

Уверен, Год литературы должен был стать годом возвращения литературы на телевидение. Так как наш образ жизни, к сожалению, во многом зависит именно от ТВ. То, что есть «в ящике» – есть в жизни, и наоборот. Да, устроили массовое чтение «Войны и мира». Это прекрасно, хотя на месте советника президента по культуре Владимира Толстого я бы предложил прочесть в эфире «Бесов» Достоевского. И скромнее, и короче, и актуальнее. А вот о современной литературе телевизионщики вообще забыли, будто её и нет вовсе.

– Тем не менее страна плавно перешла к Году кино, неотделимому от литературы.

– Конечно. Потому что без хорошей литературы и хорошего сценария невозможно снять достойный фильм. Евгений Габрилович, учивший меня писать для экрана, говорил: сценарий – это полноценный жанр литературы, это просто пьеса для кино. И если нет хорошей прозы, то и хороших сценариев не будет, что сразу же отразится на уровне фильмов. Режиссёры сегодня мучаются. В неутомимом поиске те же Говорухин, Меньшов, Шахназаров – ищут жемчужину и не находят.

– Где хорошие современные пьесы?

– Пьес уровня Зорина, Арбузова, Розова, Володина, Вампилова просто нет, потому что в последние десятилетия стимулировалось только одно направление в театре – экспериментально-эпатажное. Оно нужно, но оно не может быть доминирующим, так как уровень в культуре определяют не крайности, а мейнстрим, направление, которое в той или иной степени принимают в итоге все.

– Ваша последняя пьеса «Чемоданчик» как раз в мейнстриме и оказалась.