В жаре пылающих пихт

И у меня есть сын. Его называют Красным Томагавком. И имя дано ему по заслугам и по делам его, а они есть красные. Твои же сыновья и ты сам будут названы ворами и осуждены по закону.

Горбоносый заметил перемену в настроении мужчины.

…твой сын – Красный Томагавк, спросил он.

Негр промолчал.

Он и его индейцы убили множество народу и мою маленькую дочку, они подожгли наши пастбища – в огне сгорели наши дома!

Сочувствую вам, ответил негр, но мой сын этого не делал.

Врешь!

Черноволосая, склонившись, прижала теплую щеку ко лбу молчащего младенца и принялась его убаюкивать. Ее муж, стоявший поодаль от костра, нервно постукивал пистолетом о бедро и переглядывался с горбоносым.

Убьешь старика – и я сочту себя следующим, на чью жизнь ты покусишься, ответил ему горбоносый. Поверь, я раздумьями себя утруждать не буду – влеплю тебе пулю промеж глаз быстрее, чем птичка пропоет. Потому покумекай, стоит ли оно того?

Каждого из нас привели сюда наши дети – живые они есть или мертвые, сказал негр. Я просто хочу вернуть моего сына домой.

А кто вернет мне мою дочь? кто вернет мне мой дом!

Не все в мире хлеб, ответил негр.

Лицо мужчины сделалось совсем темным, глаза – яростно сверкали, а злые брови складками сползлись к переносице. Негр поднялся, и крохотный костерок освещал его фигуру во весь рост – он закатал левый рукав своих одежд, а затем правый рукав, и направился к мужчине, который отступал от него шаг за шагом.

Смерть, коротко произнес негр, я посеял смерть и пожал кровь. Эта кровь – манна для обезвоженной земли. И той смерти, что я посеял, не будет конца. И той смерти, что ты посеешь – не будет конца. Я не вижу конца. Смерть не то евангелие, которое отцы должны проповедовать сыновьям в мире. Подойди, смелее… Я стар и слаб, и остановить крестовый поход детей и противостоять той бойне, которую мои сыновья учинили, я не могу. Кровь моя остыла, и руки холодны – вот, прикоснись к ним… Негр протянул ладони и коснулся горячих щек мужчины.

Чувствуешь? Твое лицо есть чаша – и то, что являет оно, есть отражение души твоей на воде. И из чаши изопьют твои сыны. Но сейчас ты предлагаешь им то, что их отравит! Твое лицо сковала гримаса зла. Твои сыновья не должны видеть отца злым. Мой рок старость и бессилие. Мой сын знает о моей старости и бессилии, и он покинул меня. И если сыновья жаждут продолжить дела своих отцов, если они жаждут убивать и истреблять друг друга, пусть так. Их кровь жарче и сильнее моей…

Он потянулся к руке мужчины, забрал у него пистолет – и мужчина упал на колени, словно только оружие и держало его на ногах.

…но я больше не раб – как они. У меня свой путь.

Горбоносый ждал, что произойдет. Негр посмотрел на него.

Я вижу, что ты храбрый и честный мужчина, я вижу в тебе любовь, сказал негр, и ты делаешь, что говоришь.

Маршал пожал плечами:

Как скажешь, старик.

И тебе, милая мадонна, и твоему славному мужу, и вашим сынам подобает принять благосклонность храброго и честного человека, ибо здесь мы свидетельствуем и принимаем участие в большем, чем мы сами – и это дар всем нам. Ибо с каждым новым поколением благое в роду человеческом уменьшается, как пчелиный воск, который растворяется в скипидаре. Зло же, напротив, подобно крахмалу, что кипятится в котле, набухает, разрастается. И не останется ни храбрости, ни честности – и если мы пренебрежем даром, не совершив благого, как бы оно ни было мало, так это будет от нас плевком в чашу причастную и все равно как если бы мы вышвырнули хлеб причастный на корм свиньям.

Негр огляделся с улыбкой – встретился глазами с каждым из присутствующих и кивнул, получив негласное одобрение.

Горбоносый снял шляпу, задумчиво покрутил ее в руках, глядя на мужчину, и спросил.

Мне нужна моя вещь. Фотография.

Мужчина недоуменно спросил. Двух мальчиков?

Да, сэр. Двух пацанов как ваш. Это мои мальчишки.

Мужчина, стоя на коленях и непроизвольно поглаживая траву ладонями, напряг задумчивое лицо – будто от усталости ему тяжело было размышлять и связывать между собой события.

Но наконец он обратился к молчаливому старшему сыну, с трудом припоминая и выговаривая незнакомые горбоносому слова. Негр указал пальцем на подростка. Тот, сидевший у костра, наблюдал за ними, слушая пояснения отца к происходящему. Затем, когда на его лице все прояснилось, мальчик подошел к горбоносому, выуживая из карманца сложенную напополам фотографию – он нерешительно протянул ее маршалу.

Мужчина сказал, у него нет друзей – только эти мальчики на фотографии. И он захотел сохранить ее. Все, кого мы знали, убиты…

Горбоносый опустился на одно колено, на другое положил шляпу, покривлялся, пытаясь улыбнуться и разглядывая фото, а затем сложил его напополам и просунул назад в карманец.

Оставь, сказал. Будь моим парням хорошим другом, сынок.