В жаре пылающих пихт

Негр был старый, безносый и безбородый, с длинными седыми волосами как у библейского судьи, и напоминал летучую мышь своими одеждами, темными и потрепанными.

У тебя и со слухом плохо? Тут занято.

Я ищу одного, сказал негр.

Да? И я его знаю?

Негр промолчал.

Не встречал я тебя здесь раньше.

А я из других мест.

Да? Белобрысый потянулся к плевательнице, высморкался и сплюнул, поглядывая на негра. Слушай, дед…

Я слушаю.

Кого бы ты здесь не искал, я тебе советую пойти поискать в другом месте. Сейчас мой приятель из сортира вернется, а он сегодня злой как тысяча чертей. Слышал, что говорю? Или громче повторить. Приятель из сортира вернется и накостыляет тебе.

Не жди его, коротко сказал негр.

Белобрысый шмыгнул и утер нос. Да? А что так?

Он не придет.

Чего это?

Негр промолчал.

Не тюкнул ли ты его, случаем?

Он жив.

Да… а где он тогда?

Уже далеко. Ты не малодушничай.

Чего?

Негр не отвечал.

Ты кто такой?

Меня зовут Барка.

Пустой звук для меня имя твое. Скажи лучше, чего надо?

Кто тебе пообещал денег за голову индейца?

Белобрысый отклонился. Какого-такого индейца?

Ты знаешь.

Черта лысого я знаю.

Сколько получишь за него?

Белобрысый облокотился на спинку стула, а другую руку опустил под стол и принялся часто притопывать ногой.

Чем раньше скажешь, тем раньше я уйду.

А если я не скажу?

Тогда и я не уйду.

Я сам уйду.

Далеко не получится.

Не пугай меня.

А я и не пугаю. Просто не отпущу.

А я и спрашивать не буду. Уйду, если нужда припрет. Вот и поглядим, какими средствами ты меня останавливать будешь.

Ну, иди.

И пойду.

Негр не ответил.

Вооружен ты чем?

У меня только нож.

Только нож?

Этого хватит.

Сомневаюсь!

А ты не сомневайся – это дьявол. От него жизнью небрежешь.

Тьфу, вот что я думаю о твоем дьяволе!

Негр промолчал. Белобрысый улыбнулся и положил на край стола ребро ладони, а в руке держал направленный негру в лицо пистолет, рукоять из черного ореха, ствол круглого сечения по всей длине увенчан курносой медной мушкой; когда-то полированная фурнитура потерлась и утратила блеск. Другой рукой белобрысый сделал жест, словно демонстрируя фокус с исчезающей монеткой, проведя ладонью над оружием, и стальной курок оказался взведен.

Ну, а такое видал?

Да – и всегда кончалось одинаково.

Белобрысый выждал минуту.

Не вразумляет? Могу и кролика из шляпы достать.

Негр протянул руку через стол, взял его шляпу и примерил.

С ума сошел! Ненавижу, когда мои вещи мусолят. Проучить бы тебя, да вижу, что впустую потрачу день. У тебя, видать, от старости мозги в куриное дерьмо превратились – а дерьмо, как известно, на хлеб не мажут. Вот и я не буду.

Жизнью небрежешь, скрипучим голосом сказал негр, человеком небрежешь, хоть и сам человек. Ты и самим собой небрежешь. Но я тебя не убью, пусть ты ищешь смерти, но не от моих рук.

Белобрысый наклонился, глядя на старика:

Ты мне чью веру проповедовать вздумал?

Скажи, кто за голову индейца платит и где найти его, и я уйду.

Духом святым побожусь, старик, он перекрестился, спроси опять, и я у тебя во лбу дыру проделаю.

Опять слова. Но они в прошлом. Ты мог их произнести сегодня утром или в день сотворения мира. Они в прошлом, а мы здесь. И ты чувствуешь, что не хочешь поступать так, как сказано. Не уверен, что хочешь уйти в прошлое вслед за своими словами. По глупости сказал их. И теперь, я вижу, что ты пожалел о них.

Белобрысый поднял ладонь, думая утереть пот со лба, но передумал.

Я уйду, не пытайся меня остановить.

Одной пули мало, чтобы меня свалить.

Да?

Многие пытались.

Вот и я попытаюсь. Мало тебе, что нос отстрелили, я тебе еще и глаз вышиблю.

Убьешь старика? Не будет этого.

Ошибаешься. За тысячу долларов я с тебя три шкуры спущу и не поморщусь. Мне эти деньги как воздух нужны, а тебе столько не прожить, чтобы их потратить.

Столько за индейца платят?

Столько, да. Но тебе их не видать, как своих ушей. Все ты дела на этой земле грешной закончил? Семья у тебя есть, дети и внуки. Ведь если нет – ты сам станешь прошлым с минуты на минуту. И некому будет о тебе помолиться.

У меня в роду все человечество, ответил негр. Пока оно живо – жив и я.

Это хорошо, папаша.

Негр сложил губы и дунул из тени, пламя свечи встрепенулось и исчезло бесследно как учуявший охотника олень. Белобрысый спустил курок. Пуля с глухим треском вклинилась в дощатую стену. Негр схватил мужчину за руки мертвой хваткой. Голоса на втором этаже на мгновение стихли, чернокожая женщина замерла и рябой мужчина, протиравший стойку, выждал секунду. Пыль из-под метлы кружилась в воздухе, а затем все возобновилось.

Успокойся, старик. Я просто мулов погоняю. У меня злого умысла нет, мне только деньги нужны. На сорок долларов в месяц не нагуляешься, а когда еще долги повисли, что твое ярмо на быке…

Негр спросил, кто охотится за индейцем и где найти его?

Я знаю, кто, ты только руки мне не ломай – я ими на хлеб себе зарабатываю.

Скажи кто, и я уйду.

Да много кто.

Негр спросил. Кто больше всех платит?

Ну, старик, местные – публика малоимущая. Один есть. Знаю я, где искать его. Начальничек он перегонной бригады ковбоев.

Кто?