В ту же реку

Геннадий Афанасьевич, благородный человек! Из скудных школьных запасов выделил двадцать. Правда, из них десять отстрелял сам на пристрелке моего ствола.

Школьная ТОЗ-8 была раздолбана многими поколениями школьников, в прошлом-будущем на районные соревнования я брал ее и получил почетное предпоследнее место. С новой игрушкой результаты по категории «10 выстрелов, 25 метров, лежа, без упора» получились на уровне II взрослого разряда. В трех сериях я не выбивал меньше 88. На первенстве школы, стреляя с упора, всего 81 набрал. Тренер очень впечатлился и отправил меня на большую перемену.

В столовке узнаю, что Саня у окулиста, приятели не догадались ему глаза промыть, а может, не захотели связываться.

Свинчатку отдал Пушкину. По местным понятиям, свинчатка в пацанской разборке неправильно, вроде как мелочь по карманам в школьной раздевалке тырить. Пожаловался, что он мою маму поминал. Я ему за то не вмазал, пожалел, но нельзя матерью ругаться, такое вовсе не по понятиям. Зуб обещал пояснить Саньку, что мама – дело святое, трогать ее нельзя. Пацаны в легких непонятках, вроде я победил, но как-то неправильно. С одной стороны, свинчатка против своего же пацана – точно косяк, тем паче против слабосильного Дистрофика, с другой – на махру в глаза вроде запрещения нет, хотя раньше так не делали. В конце концов, приговорили мою победу. За столом Ириска почему-то глаза отводит, зато Соня села рядом со мной.

Когда вернулся в тир, Геннадий Афанасьевич уже поигрался с грузиками, переставил кольцевую мушку и чуть ослабил спуск.

На следующих сериях я выбил 89–91–90.

На радостях военрук заставил вычистить винтовку.

На работе сперва перекусил, затем пошел рисовать таблички. А что делать? Работать-то надо.

Тут Марк Аркадьевич зашел, похвалил и начал разговор. Что-то у него глазки бегают? Видать, не простая тема будет затронута. Начинает мягко, так, мол, и так, ты мальчик спокойный, умный, тихий, работящий. Опять же дядя Петя вспомнил, что я обещал ему посылочку на материк привезти. Расходы оплатят, командировочные дадут, а по возвращении получу целую тысячу рублей.

Тогда я на чистом глазу невинно спрашиваю:

– Дядя Витя в курсе?

Замялся наш директор, всё-то он знает про своих подчиненных.

– Алёша, ты умный мальчик и правильно понял ситуацию. У Виктора Тимофеевича была сложная жизнь, и мы с тобой не имеем права его осуждать. Про деловые вопросы он не в теме.

Ну, раз так, пришлось согласиться отвезти посылочку. Скрепили мы договоренность рукопожатием, а на прощание директор мне с нажимом говорит:

– Кроме нас троих, о передаче посылки никто не знает. Давай постараемся не увеличивать число посвященных.

Понятно. Придется везти шлих на материк. Я в делах не участвую, меня никто не знает. Молодой еще к тому же. Если попадусь, то – как малолетний – отделаюсь сравнительно легкими неприятностями.

Раньше золото добывали по всей Камчатке. В поселках его принимали заготконторы, расплачивались специальными бонами, за которые можно было купить дефицитнейшие товары. Даже в разгар войны шоколад, какао и прочие изыски лежали на прилавке. Так дела велись, пока в 1950 году не вышло постановление Совмина «О мерах по снижению затрат на добычу золота», вдруг и сразу прикрывшее целую отрасль для частных артелей. На основании постановления резко снизили приемную цену золота и закрыли магазины, торгующие за боны. А продажа кому-либо, помимо государства, и раньше была вне закона. Старатели сначала зароптали, потом успокоились, сочли промысел невыгодным и стали искать другой заработок.

Однако еще Салтыков-Щедрин сказал: «Суровость законов Российской Империи смягчается необязательностью их исполнения». Некоторые люди продолжали мыть золото. Куда сбывали? Не знаю. Слышал, что еще сибирские золотоноши до революции ходили продавать золотой песок в Китай. Да и сейчас, коли есть возможность, наверняка кто-то ею пользуется. Окружающие относились к старателям неплохо. Работящие мужики тяжелым трудом намывают золото. Не воруют, не грабят. А что запрещено, так у нас вечно всё запрещают. Вон икорки в нерест не возьми, кричат – браконьерство! Сами-то ее небось трескают, аж за ушами трещит. В общем, по понятиям поселка, я не сделаю ничего предосудительного.

Официально знать содержимое посылки тоже не буду. Если и схватят на перевозке, сойду за молодого, наивного лопуха. Его попросили, а он и согласился помочь хорошему человеку. Лет мне меньше шестнадцати, так что менты сильно вязаться не должны. На заметку возьмут, как не взять. Присматривать для случая будут, но и только. Нет! Хорошо придумали, грамотно. Чувствуется большой опыт в деле.

6.05.72

В субботу пришлось встать на час раньше.

У поссовета встретился с Геннадием Афанасьевичем, и мы пошли на мотобот. Таких ранних пташек, спешивших в райцентр, было с десяток человек. Между прочим, мой начальник тоже должен был что-то решить в своей главной конторе. Пригласил его посмотреть на соревнование. Оно не слишком зрелищное, но обратно мотобот пойдет после обеда, всё едино делать будет нечего.