В свой смертный час

Приблизившись к самому краю маленького полевого аэродрома, «тридцатьчетверка» подошла вплотную к деревьям, и Борису показалось, что за ними он различает какое-то неясное движение вдалеке. Только когда танк пересек неширокую лесную полосу, он вполне отчетливо увидел километрах в полутора от себя движущиеся по шоссе колонны.

Танк остановился.

Андриевский спрыгнул на землю. За ним по его команде вылезли остальные члены экипажа.

На опушке земля совсем просохла, ветер шевелил вялые пучки прошлогодней травы, похожие на слежавшуюся мочалу из матраса. Высокое солнце начало пробивать серый заслон облаков, и воздух пропитался легким весенним теплом.

Чтобы размяться, Андриевский сделал пять приседаний, помахал, как мельница, руками и упал на бок под дерево, прислонившись затылком к корявому его стволу. Тут же он достал мятую пачку «Беломора» и закурил.

Вокруг танка, как всегда на остановках, делал медленные круги маленький коренастый Ткаченко. Он обхаживал танк, как обхаживает крестьянин лошадь, то и дело что-то рассматривая, наклоняясь, что-то оглаживая и похлопывая. Рядом на руках ходил Витька Карасев, и у него из карманов сыпалось на землю какое-то барахлишко…

Ребята любили Витькины байки про то, как он работал в цирке акробатом, и знали, что у него действительно железные руки. Но никто этим байкам не верил, а все считали, что он научился разным фокусам в тюрьме, где — как он рассказывал — сидел целый год. Потом он бродил по Уралу, нанимаясь то грузчиком, то рабочим сцены в театре, то униформистом в цирке.

Камил Султанов отошел на несколько шагов от машины, стал к ней спиной и начал расстегивать комбинезон. Одновременно он, вывернув голову назад, следил глазами за Ткаченко и кричал ему:

— Товарищ Суворов, ты мне дай объяснение, как вести машину при переправе…

Борис лениво крикнул Султанову:

— Не отвлекайся!

Витька захохотал, не удержал стойку и пришел на четвереньки.

— Слыхал, Багратион, чего тебе товарищ Наполеон говорит? — закричал он. — Твое дело телячье… Исполняй. «цыганочку» с выходом от параши. Та-та-ра-ра-ра…

Он вскочил на ноги и, упруго выбрасывая их вперед, пошел по кругу сначала медленно, потом все ускоряя темп, ударяя в ладоши, хлопая ими по груди, бокам, голенищам сапог.

Музыкален Витька был чертовски. Бориса всегда захватывала эта музыкальность. Особенно любил он именно «цыганочку» с медленным выходом. И, подхваченный радостным порывом, он поднялся с земли, согнулся и, отведя руки далеко вперед, ближе к Витькиным ногам, начал хлопать в такт танцу и, даже не удержавшись, попробовал подпевать, хотя знал, что у него это получается гораздо хуже, чем у Витьки, и потому не любил этого делать…