В шаге от пропасти

— Тише-тише, помолчи, сейчас обезболю и полегче будет, — Иван Васильевич набрал в шприц двойную дозу сильнейшего обезболивающего и сделал укол. За долгое время пребывания в «Золотой рыбке» он видел всякое, но привыкнуть к этим зверствам так и не смог — душа болела от чужих страданий.

— Спасибо, — прошептал Громов, почувствовав, как боль притупляется, тело становится ватным, а дыхание уже не причиняет привычных мучений.

— Рассказал бы ты ему все, убьет же, — посоветовал Кораблев, буквально по частям собирая изуродованную спину Тимура. Раны были не глубокие, но их количество шокировало.

— Все равно убьет, а рассказать не могу, слишком это важно, — обреченно ответил Тим и зажмурился. Хотя боли он и не чувствовал, но спина горела огнем.

— Как знаешь, я, чем смогу, помогу, но многого не жди, я не Бог.

— Я знаю, спасибо вам за все.

Москва

Дымов припарковался и заглушил двигатель.

— Здесь они будут как на ладони, — констатировал он.

Зимина лишь нервно улыбнулась: прошло столько времени, и вот, она снова оказалась на этом месте. Дежавю? Ведь эти же самые слова ей говорил Страхов три года назад.

— Вспомнила? — спросил, скорее, механически, все и так было понятно по ее реакции.

— Еще бы… Три миллиона за должность начальника отдела.

— Ну я же все равно им стал.

— Ну и как оно? Стоило того? — поинтересовалась Елена, повернувшись к нему лицом, и на секунду задумалась, как бы сложились их жизни, возьми она тогда эти деньги.

— Не знаю, не успел распробовать, — отшутился Дымов и достал из бардачка небольшую коробочку.

— Что это?

— С помощью этого устройства мы будем слышать весь их разговор.

Спустя несколько минут из-за угла показался черный «Мерседес». Бушин покинул салон и внимательно осмотрелся. Вскоре подъехал второй автомобиль, из которого вышел Байдин. Он привычно протянул руку управляющему, но тот даже не пошевелился.

Зимина с Дымовым насторожились и, настроив прибор, приготовились слушать.

— Собрал?

— Да.

Глеб вытащил из портфеля папку и передал ее Гитлеру.

— Ну, что там интересного?

— Ничего нового. Как я и говорил, они не связаны. Громов вообще не из Москвы, родился в Самаре, работал в ЧОПе у одного из наших клиентов.

— Семья? — Бушин просматривал имеющуюся информацию, фотографии, но не находил ничего подозрительного.

— Мать умерла, с отцом не общается с пятнадцати лет, своей семьей не обзавелся. Была, правда, одна девушка — Вера, но она уехала из Самары несколько месяцев назад, больше о ней ничего не удалось узнать.

— Плохо искал, Глеб Аркадич. Скажи лучше, по какой базе ты смотрел?

— МВД.

— А дела под грифом «секретно»?

Адольф Михайлович сразу понял, что сведения, находящиеся в открытом доступе, могут не соответствовать действительности. К тому же, он был уверен, что Громов — мент. А это означало лишь одно: его настоящую биографию подменили и под видом охранника внедрили в «Золотую рыбку». Дела обстояли намного хуже, чем Гитлер предполагал прежде.

— К сожалению, у меня нет к ним доступа, — Байдин опустил голову, боясь встретить пронзительный взгляд.

— Что на Зимину? — Бушин не ожидал услышать другого ответа, но не выказал недовольство, а сразу перевел тему.

— По ней информации больше, пролистайте, — встрепенулся Глеб, довольный собой. Он всегда был рад выслужиться перед управляющим, а насолить Зиминой — еще больше. — Начинала в «Пятницком» простым следователем, за тринадцать лет дослужилась до подполковника и стала начальником отдела. Недавно получила полковника и по рекомендации генерала Захарова была переведена к нам в ГСУ. Есть мать и сын, шестнадцать лет, учится в школе.

Гитлер слушал монотонную речь, и вскоре она ему наскучила.

— Какой же ты идиот, Глеб Аркадич…

— Почему? — удивился Байдин и, поняв, что запахло жареным, тут же попытался реабилитироваться. — Я же нашел все, о чем вы просили.

— Я в тебе ошибся, — коротко пояснил Бушин и снял пистолет с предохранителя.

— Адольф Михалыч! — воскликнул Глеб, предчувствуя скорый конец. Но страх, застывший в его глазах, лишь позабавил управляющего.

Оглушительный выстрел заставил Елену вздрогнуть, она инстинктивно потянулась к дверце, но Дымов вовремя схватил ее за запястье.

— Куда!

— Стас, он убил его…

— И че? — его невозмутимость удивляла, но, как ни парадоксально, успокаивала. — Хочешь, чтоб и тебя тоже?

— Что теперь делать?

Зимина растерялась. За столько лет службы она успела повидать много разных случаев, но становиться свидетелем убийства ей приходилось нечасто. Да и звезды на погонах не отменяли человеческий фактор: в первую очередь, Лена была женщиной и только потом полковником юстиции.

— Подождем, пока уедет.

Она закрыла лицо руками и откинулась на спинку сиденья.

— Соберись, — жестко произнес Дымов, чтобы быстро привести ее в чувство.

Он внимательно наблюдал за Бушиным и, как только тот скрылся за поворотом, потряс Елену за плечо.

— Пойдем.

Они вышли из машины и синхронно хлопнули дверцами. Байдин неподвижно лежал на земле и не подавал никаких признаков жизни. Но Стас все же склонился над ним и проверил пульс.

— Ну что? — спросила Лена, стоявшая за его спиной.

— Готов. Телефон давай.

— Что?