В путь-дорогу! Том II

— Да мнѣ не рекомендоваться же ѣхать, какъ Павелъ Ивановичъ Чичиковъ.

— Это, братъ, все дѣло рукъ человѣческихъ. Да вотъ чего лучше: поѣдемъ къ той барынѣ…

— Къ какой это?

— Да помнишь, блондинка, глаза-то такіе, въ церкви-то была? Я съ ней еще встрѣчался. Она барыня — первый сортъ!

Я вотъ завтра отправлюсь къ ней, а потомъ и тебя потащу.

— Очень нужно.

— Да ужь твоего мнѣнія не спрашиваютъ.

И дѣйствительно, чрезъ нѣсколько дней, Горшковъ такъ присталъ къ Телепневу, что тотъ долженъ былъ согласиться и поѣхать съ нимъ къ интересной блондинкѣ. Онъ все увѣрялъ Бориса, что барыня проста и мила до нельзя, и гораздо лучше всего остальнаго бонтона.

— Въ студентахъ, братецъ, принимаетъ большое участіе.

— Ты обо мнѣ-то не много болталъ? проговорилъ Телепневъ.

— Она имѣетъ самое настоящее понятіе объ тебѣ, только ты пожалуйста не церемонься. Вѣдь она хоть и получше другихъ, а все баба. Вѣдь онѣ всѣ интересничаютъ, а какъ отпоръ имъ хорошенькій дашь, такъ послѣ съ ними гораздо веселѣе бываетъ.

Этотъ разговоръ происходилъ въ коляскѣ, когда наши друзья отправлялись съ первымъ визитомъ къ m-me. М-овой. Домъ ея стоялъ на театральной улицѣ и совсѣмъ почти скрывался за деревьями палисадника, какіе обыкновенно бываютъ въ губернскихъ городахъ. Домъ деревянный и небольшой, выкрашенный желтой краской, имѣлъ обще-дворянскую наружность. Коляска подъѣхала къ чистенькому крылечку съ навѣсомъ. Въ передней, нашихъ пріятелей встрѣтилъ молодой малый, въ сѣромъ ливрейномъ фракѣ, и на вопросъ Горшкова: дома ли барыня? отвѣчалъ: пожалуйте-съ, они въ угловой.

Зала, чрезъ которую они прошли, и гостинная, ужасно напомнили Борису домъ Теляниной. Онъ даже улыбнулся: такъ это сходство бросилось ему въ глаза. Угловая, куда они вступили изъ гостинной, была очень маленькая комната, въ одно окно на улицу. Вся мебель ея состояла изъ краснаго мягкаго дивана, двухъ-трехъ креселъ, дамскаго письменнаго стола и шкафчика. На диванѣ сидѣла хозяйка и привстала, завидѣвъ въ дверяхъ гостей. Въ одной рукѣ она держала книгу, въ другой папиросу.

Телепневъ вошолъ позади Горшкова. Одѣтъ онъ былъ въ полуформу, и треугольная шляпа немного безпокоила его, но онъ все-таки развязно подошелъ къ хозяйкѣ.

— Вотъ вамъ, Ольга Ивановна, началъ Горшковъ, другъ и пріятель мой Телепневъ. Я поручаю вамъ Ознакомить его со всѣмъ городомъ, хотя бы онъ и отбояривался.

— Очень рада, сказала хозяйка, только позволитъ ли вашъ пріятель распоряжаться собой такъ деспотически? Садитесь, господа, прибавила она.

— Да на него нечего обращать вниманія, началъ Горшковъ.

А вы отчего же не хотите познакомиться съ нашимъ обществомъ? спросила хозяйка Телепнева, и кинула на него очень ласковый взглядъ.

Я не собрался еще, отвѣтилъ Телепневъ. Мнѣ хотѣлось сначала осмотрѣться въ моей новой жизни; но я ни какого общества не бѣгаю, прибавилъ онъ, и тонъ его, видимо, понравился хозяйкѣ.

— Въ добрый часъ, промолвила она. Студенты здѣсь чуждаются общества, и это напрасно; разумѣется, у нихъ есть занятія; ио не одно это причина, а просто желаніе ни чѣмъ не стѣсняться. Нравы здѣшнихъ студентовъ очень буйны, прибавила она съ улыбкой.

— Мнѣ кажется, возразилъ ей Телепневъ, студенты избѣгаютъ общества потому, что боятся его обстановки, а они люди все больше бѣдные, совсѣмъ не свѣтскіе,

— Ахъ, Воже мой! вскричала хозяйка; да какъ будто бы кто-нибудь требуетъ, чтобы студенты непремѣнно блистали…

— Однако, прервалъ ее Телепневъ, еслибъ я къ вамъ пришелъ въ старомъ изодранномъ сертукѣ, сталъ бы черезчуръ громко говорить, развалился бы, — не знаю, захотѣли ли бы вы видѣть меня въ вашей гостиной!

— Ахъ, какой вы, monsieur Телепневъ! Мнѣ кажется, порядочности можно требовать отъ самаго бѣднаго человѣка.

— Можно-съ; но прежде нужно дать средства бѣдному сту-днету воспитать себя; а до тѣхъ поръ, пока онъ это сдѣлаетъ, ни вы, никто изъ дамъ и дѣвицъ не простятъ ему его непорядочности.

— Ну, прекрасно, сказала хозяйка, немножко раскраснѣвшись и съ большимъ интересомъ всматриваясь въ своего гостя, — положимъ, что вы и правы; но вѣдь здѣсь городъ большой, у насъ есть много кружковъ общества. Студенты могли бы взойти въ средній кругъ, гдѣ не потребовали бы отъ нихъ никакого изящества-

— Можетъ быть, они тамъ и бываютъ, сказалъ Телепневъ, — я еще здѣсь мало знаю; но вѣдь въ обществѣ мелкихъ чиновниковъ они тоже не очень разовьются….

— Вотъ видите, прервала его М-нова, сейчасъ является гордость! А въ среднемъ кругу студенты, по ихъ уму и образованію, могли бы быть очень полезны, и все-таки это общество отучало бы ихъ хоть немножко отъ кутежа, прибавила она съ усмѣшкой.

— Все это такъ-съ, вскричалъ Горшковъ, предупреждая возраженія Телепнева; но Борисъ все таки правду сказалъ. Вѣдь вотъ меня бомондъ вашъ принимаетъ оттого только, что я хорошо на фортепіано брянчу; а не будь этого, меня бы никто не пускалъ, — манеры у меня скверныя, и по-французски не говорю!

— Полноте, сказала ему М-нова, вѣдь не всѣ же смотрятъ только на французскій языкъ.

Разговоръ продолжался въ томъ же тонѣ. Хозяйка поддерживала его очень умно и непринужденно.