В путь-дорогу! Том I

— Кто будетъ читать? — вопросилъ онъ, оборачиваясь къ Ергачеву.

— Телепневъ, — отвѣтилъ тотъ глухо и взглянулъ на Бориса.

Директоръ и инспекторъ въ одно время повернули шеи и устремили свои начальничьи взгляды на первую парту.

Борисъ всталъ, взялъ съ парты тетрадь и подошелъ къ каѳедрѣ. Ергачевъ сказалъ ему вполголоса:

— Сами хотите читать?

— Какъ вамъ угодно, — отвѣтилъ Борисъ.

— Прочтите сами, — рѣшилъ Ергачевъ и, обратившись къ директору, спросилъ:

— Начинать?

— Пускай начнетъ, — прогнусавилъ Іона Петровичъ.

Геліодорскаго передернуло. Онъ нюхнулъ изъ табакерки на весь классъ, поправилъ очки, чмокнулъ губами и приподнялся.

— А позвольте узнать, — заговорилъ онъ съ сильнѣйшимъ удареніемъ на букву а: —позвольте узнать, какъ заголовокъ предстоящаго упражненія?

Борисъ, не смотря на Геліодорскаго, разложилъ тетрадь и прочелъ:

«Кое-что о гувернерахъ. Отрывокъ изъ дѣтскихъ воспоминаній».

— Какъ? — вопросилъ Іона Петровичъ, и весь выпрямился.

— Повторите, — сказалъ Ергачевъ Борису.

Борисъ повторилъ заглавіе.

— Кое-что!… — вскричалъ Іона Петровичъ. — Это небрежно, фамильярной… въ этомъ мысли нѣтъ никакой…

Егоръ Пантелѣичъ кивнулъ головой въ знакъ согласія.

Геліодорскій весь заходилъ на стулѣ и два раза сморкнулся съ шумомъ,

— Позвольте-съ, — вскричалъ онъ. — Этотъ заголовокъ не токмо небреженъ, какъ изволилъ замѣтить господинъ директоръ, но онъ сугубо — противенъ законамъ отечественнаго языка… Въ началѣ у васъ стоитъ кое-что, употребленное въ качествѣ существительнаго, и потомъ вы продолжаете — отрывокъ… Такое согласованіе есть погрѣшность вопіющая.

— Какъ же это такъ? — спросилъ Борисъ съ улыбкой. — Развѣ существительныя согласуются между собою? Вѣдь тутъ двѣ отдѣльныя фразы.

— Не въ томъ дѣло, — возразилъ директоръ. — Я нахожу заглавіе неточнымъ и для упражненія ученика гимназіи неприличнымъ.

— Почему же, Іона Петровичъ? — спросилъ тихо Ергачевъ.

— Потому что въ этомъ заглавіи пренебреженіе какое-то, насмѣшки-съ… да и вообще такая тэма не можетъ быть допущена… Что же это такое? Трактатъ педагогическій? О гувернерахъ!… въ насмѣшливомъ, значить, тонѣ?

Іона Петровичъ перевернулся въ креслахъ и поправилъ на шеѣ крестъ.

Геліодорскій внималъ словамъ начальника, и его курносое лицо изображало радость. Онъ глоталъ слова Іоны Петровича и самъ порывался напасть на Бориса, какъ только директоръ докончитъ свою рѣчь.

Но Ергачевъ не далъ ему начать.

— Продолжайте, — сказалъ онъ Борису.

Борисъ прочелъ эпиграфъ:

«Это самимъ Богомъ устроено, и вольтерьянцы напрасно противъ этого говорятъ.»

— Какъ? — прогнусавилъ опять директоръ.

Борисъ повторилъ.

— Что это за эпиграфъ! — закричалъ Іона Петровичъ. Это безсмыслица! это выходка мальчишеская… Вы, голубчикъ, шутить съ нами вздумали? — обратился онъ къ Борису, и его угревастыя щеки еще больше покраснѣли.

— Эпиграфъ изъ Гоголя, — проговорилъ Борисъ безъ всякаго измѣненія въ голосѣ…

— Откуда это — изъ Гоголя?…

— Изъ «Ревизора», — сказалъ удареніемъ Ергачевъ, и въ упоръ посмотрѣлъ на директора.

— Изъ «Ревизора»! — закричалъ Іона Петровичъ. — Что это за выборъ?!… Ученики должны брать образцовыя сочиненія, а не «Ревизора»! Нельзя позволять ученикамъ читать чортъ знаетъ что! Дался имъ Гоголь… Сальностямъ они научаются; языкъ — тривіяльный, ни одного правильнаго предложенія.

Директоръ даже привсталъ и замахалъ руками. Ергачевъ слушалъ и хмурилъ брови. Геліодорскаго такъ и подмывало. Наконецъ онъ не вытерпѣлъ и, только-что директоръ перевелъ духъ, заговорилъ:

— Это есть прямое извращеніе отечественнаго языка!.. Вульгарная проза господина Гоголя не токмо не выдерживаетъ разбора грамматическаго, но пріучаетъ юношей мыслить праздно издѣваться надъ божественною природою человѣковъ, надъ властями и чинами общества…

— Позвольте, Викторъ Иванычъ, — прервалъ его Самородскій, который до того времени только поглядывалъ на всѣхъ и чуть замѣтно улыбался — это заведетъ насъ слишкомъ далеко… Мы здѣсь не за тѣмъ, чтобъ Гоголя (Самородскій произносилъ Гохоля) критиковать, а за тѣмъ, чтобъ слушать и разбирать сочиненіе г. Телепнева. Позвольте ему начать читать. Вѣдь его сочиненіе пропущено Иваномъ Егорычемъ, значитъ, оно того достойно…

Геліодорскій вытянулся, поправилъ очки и ничего не возразилъ. Директоръ сурово взглянулъ на Самородскаго и многозначительно повелъ губами. Рябой обликъ Егора Пантелѣича сохранилъ невозмутимую важность.

Въ классѣ наступила мертвая тишина. Гимназисты такъ и пристали къ своимъ мѣстамъ. Маленькіе со страхомъ взглядывали на директора и жались другъ къ другу. Большіе всѣ были возбуждены. Горшкомъ раскраснѣлся и глазами перебѣгалъ отъ Бориса къ Ергачеву, отъ Ергачева къ директору, отъ директора къ Геліодорскому. Абласовъ закрылся книгой и оттуда посматривалъ на все собраніе. Два бойкихъ шестиклассника, сильно желавшіе возражать, съ недоумѣніемъ переглядывались. На лицахъ ихъ можно было прочесть: «куда ужъ намъ соваться; тутъ вонъ начальство ругается».

Послѣ небольшой паузы, Борисъ повернулъ заглавный листъ и началъ читать.