В поисках силы

— И вот после этого я обозлился окончательно. — Продолжал гном, — если раньше я воровал только для того, чтобы не сдохнуть с голоду, то после этой истории меня понесло. От моих проделок тогда волком выл весь город Мранчзен, да ещё и власти клана Ольскиге подвывали им в придачу. Чем это кончилось ты, думаю, знаешь. Меня поймали и публично на площади сначала выжгли все волосы на лице, а потом отрезали язык и впаяли это клеймо.

Сареф, внимательно слушавший гнома, видел, что тот даже не пошевелился, рассказывая эту историю, но почему-то был уверен, что тот не спускает с него глаз, подмечая малейшую реакцию.

— Я, кажется, теперь понимаю, почему именно тебе удалось меня уговорить на такую работу, мальчишка. Потому что ты же сам понимаешь, каково это, не так ли? Когда ты знаешь, что ты — отход Системы, и другие мрази, которым всего лишь повезло родиться в более благополучных семьях, смеются над тобой, сбившись в трусливое стадо, тычут в тебя пальцем и в душе молятся Системе, чтобы однажды не оказаться на твоём месте. Ты ведь понимаешь, каково это, когда из тебя выжимают весь ресурс, а потом кто-то, не ударивший палец о палец, присваивает себе твои успехи и стоит, гордый собой, забирая всю славу себе?

Внезапно голову Сарефа кольнула головная боль. А в следующее мгновение над глазами вспыхнула знакомая краснота:

— Без сожалений — взлом истории получения достижений второго уровня отклонён.

Сарефу стоило огромных усилий сохранить каменное лицо. Взлом истории достижений? Ну, ничего себе у Бреннера были способности! А что, если у него есть способности взламывать не только историю достижений, но и, например, мозги Жителей Системы?

— Значит, взлом истории достижений, — Сареф всё же решил не таиться и поговорить открыто, — а ещё что ты умеешь взламывать?

— Так и знал, что не сработает, — Бреннер, дёрнув ногой, ухмыльнулся, — ну да видно, мальчишка, что Интеллект у тебя имеется. А мне вот не повезло. Ловкость в своё время лилась ручьём, даже сейчас до сих пор и по натянутому канату колесом пройду, и мёртвую петлю в закрытой комнате практически пешком сделаю… Силы не так много, но не жаловался, для своих целей хватало… А вот Интеллект как дошёл до потолка в 15 единиц — так и всё. Непробиваемый. Ладно, не парься. Больше не буду.

— Ну, так вот, — продолжал он, как ни в чём не бывало, — именно после того, как со мной это проделали, я поклялся, что отомщу им всем. И я знал, что лучшим вариантом будет отомстить страхом. Знаешь, как раньше пытали страхом? Пытаемого связывали так, чтобы он не мог пошевелиться, и на спину сажали скорпиона. И вот лежишь ты, связанный, и понимаешь, что в любую минуту тебе в спину может вонзиться скорпионье жало — и ты ничего, абсолютно ничего не можешь с этим поделать. Так что я выиграл очередные гномьи Системные Состязания. Кстати, Система была ко мне благосклонна: в финале я встретился с чемпионом клана Ольскиге — и отблагодарил за всю деятельность его гнилой семейки. Ну а про то, как и почему мне не удалось попасть на Всесистемные Состязания, ты уже и так знаешь. Так что вот моя история. Ладно, свою историю можешь приберечь до следующего раза. Нам пора жрать да выходить в поход. Зря я вчера, что ли, нам его выбил вместе с парой чьих-то зубов?..

Глава 6

Пятнадцать минут спустя Сареф и Бреннер завтракали в совершенно пустом зале. Вероятно, остальные гномы в это время уходили на работу. Трактирщик при этом смотрел на них таким затравленным и измученным взглядом, что Сареф не сомневался: Бреннер подверг его вчера такому психическому насилию, на которое только был способен, отыгрываясь и за годы унижений… а, возможно, и за то, что этот трактирщик был в числе тех, кто когда-то стоял на площади, тыкал пальцем и смеялся над гномом, которого публично опорочили и унизили на всю гномью расу.

— Хорошее направление мысли, хозяин, — неожиданно раздался в его голове стеклянный голос, — уже умеешь соображать и выстраивать связи, мальчишка, моё уважение.

— Ты же обещал, что больше не будешь так делать! — рассердился Сареф, — можно я сам буду думать свои мысли?

— Извини, — гном на самом деле виновато опустил взгляд, — это не совсем я. Просто… я уже так долго ношу эту штуку, что она начала вытворять что-то с моими мозгами, — он коснулся пальцем своего стеклянного медальона, — короче, штука в том, что если кто-то неподалеку в своих мыслях упоминает моё имя — я тут же, автоматически на него настраиваюсь. И эта штука, при всей её странности и утомительности уже раза три спасала мне жизнь.

— Тебе следовало сказать об этом раньше, — упрямо возразил Сареф, — я потратил весь последний год, чтобы вышвырнуть из головы лживые наставления своей семейки. А теперь ты…