В плену у платформы. Как нам вернуть себе интернет

Понятие «усталости от Zoom» сложилось всего за несколько дней, ясно показав, что «организованный оптимизм» маркетингового лобби больше не властен над интернет-дискурсом. На смену позитивному настрою менеджеров пришло чувство неминуемой обреченности. Согласно Google Trends, термин уже существовал в сентябре 2019 года, а пика популярности достиг в апреле 2020-го, когда о нем написала BBC [11]. «Видеочаты требуют больше усилий для того, чтобы считывать невербальные знаки – выражения лиц, интонации, тембр, жесты. Уделяя этому больше внимания, мы тратим много энергии, – говорит один из экспертов. – Разумом мы находимся вместе, но тело чувствует, что это не так. Этот разлад провоцирует во многих людях противоречивые ощущения и очень утомляет. Расслабиться во время разговора невозможно». Другой собеседник издания отмечает: в Zoom «все на вас смотрят, вы на сцене; из этого вытекает социальное давление, ощущение, что вы обязаны исполнять роль. Это чувство давит на нервы и вызывает стресс» [12]. Быть может, предсказание Хана было верным.

«Обычно я читаю лекции стоя, хожу по аудитории, жестикулирую, – говорит Майкл Голдхейбер. – Просто сидеть за столом, конечно, утомительно. Чтобы это не было утомительным, всю систему из камеры, микрофона и экрана относительно участников надо придумывать заново» [13]. Уныние и усталость от видеозвонков может быть связано с «промежуточным» статусом ноутбуков и мониторов. Это не интимность смартфона и FaceTime, но и не иммерсивность систем виртуальной реальности вроде Oculus Rift. Усталость от Zoom вырастает из ситуации «бредовой работы», в которой мы находимся в своей офисной жизни[4]. То, что должно быть личным, становится социальным. То, что должно быть социальным, оказывается формальным, скучным и (скорее всего) ненужным. Почувствовать это получается лишь в тех редких случаях, когда мы чувствуем вспышку исключительной интеллектуальной проницательности, когда экзистенциальная витальность прорывает установленные технологические границы.

Как отмечает преподавательница программирования Стоянова, возможность видеть самого себя – даже если изображение временно скрыто – создает утомительный эффект отражения – ощущение, будто находишься среди зеркал. Преподаватели чувствуют необходимость постоянно следить за тем, как они держатся, при этом пытаясь наладить контакт с учениками через посредство интерфейса. Л. М. Сакасас в записи для блога пишет: «Разумеется, мы всегда в какой-то степени следим за собой, но обычно за своим „я“ в отношениях „я – ты“. Здесь же отношения выстроены, скорее, как „я – меня – ты“. Это как если бы во время личной беседы с кем угодно при нас всегда было зеркало, которое только мы могли бы видеть. Результатом является увеличение социальных и когнитивных усилий, поскольку я невольно слежу за своим изображением наряду с изображениями остальных» [14].

Это похоже на репетицию речи перед зеркалом. Разговор с самим собой приводит к ощущению устойчивого когнитивного диссонанса. К тому же, даже если студенты включают видео, встретиться взглядом оказывается невозможно, и это делает преподавание еще более трудным. «Без привычных нам невербальных реакций и визуального контакта разговор кажется несвязным» [15]. Любопытно, что разговор с пустотой, тем не менее, запускает работу адреналиновых желез, чего не происходит в случае репетиции перед зеркалом. Этот странный перформативный режим соотносится с предиктивной аналитикой и предвосхищением. Зрителей, может быть, и нет, однако выступление в Zoom активизирует в теле биохимические реакции.

И всё же если Zoom – это зеркало, то такое, в котором отражение запаздывает и искажается. Художники Энни Абрахамс и Даниэль Пиньейро, работающие с онлайн-видео, отмечают эффект задержки, который обсуждается редко. «Мы никогда не совпадаем во времени-пространстве. Пространство некомфортно, поскольку нам приходится в течение долгих промежутков времени взаимодействовать с лицами на крупном плане. С лицами в рамке мы впервые сталкиваемся в колыбели, когда родители смотрят на нас сверху. Впоследствии в рамке оказываются лица любовников, на которые мы смотрим в постели. Таким образом видеосозвоны соотносятся с чем-то очень интимным, даже если ситуация совершенно профессиональная». Абрахамс и Пиньейро также обращают внимание на то, что в изображении трудно различить детали. «Психологическая трудность видеозвонков возникает из-за того, что наш мозг должен воспринимать другого как тело и как изображение. Мы лишены языка тела, уточняющего смысл сообщения. Воображение заполняет пропуски, вынуждает обрабатывать информацию и исключать то, что кажется неважным. Тем временем мы непрерывно разглядываем экран (общий вид и периферия отсутствуют). Мы не знаем точно, присутствуем ли мы, не прервалось ли соединение, так что всё время контролируем изображение самих себя. Мы слышим сжатый монозвук, в котором все отдельные звуки сливаются в единый ландшафт» [16].